В том, что тайна останется тайной, я мог положиться на Эри, Хингана и, разумеется, Дакара. Мадейра, наше слабое звено, был так напуган, что давал любые клятвы, но я, памятуя о мудрой осторожности, пообещал скормить его крысам, ежели он проговорится. В общем-то, зря, Мадейра — человек порядочный и вряд ли будет обсуждать чужие тайны. А эта, как ни крути, принадлежала Дакару.
Однако с тайнами блюбразеров — или, возможно, кормчего Йорка — я бы хотел разобраться. Они меня прямо касались — меня, моих партнеров и нашей безопасности.
А эта, как ни крути, принадлежала Дакару.
Однако с тайнами блюбразеров — или, возможно, кормчего Йорка — я бы хотел разобраться. Они меня прямо касались — меня, моих партнеров и нашей безопасности. К тому же в контракте был щекотливый момент: хоть я поднялся на Поверхность и проследил цепочку доставки стекла и металла в Хранилище, фирма «икс» пока иксом и оставалась. Правда, уточнились ее функции: она вывозила сырье, снабжала им Оружейный Союз и складывала монету на счета блюбразеров. Но, даже имея все эти сведения, я не мог ткнуть в Йорка пальцем и сказать: вы, досточтимый, и есть та самая фирма «икс»! Возможно, в компании с неким Евфратом и кормчими трех-четырех других куполов!
А раз я этого не мог, то соответствующий пункт контракта оставался неисполненным. Значит, у Конго были основания пересмотреть оплату и обещанные льготы, что он, надо полагать, и сделает: типы, подобные Конго, умеют лучше вычитать, чем складывать. В общем, когда мы возвращались, я думал уже не о чудесах Поверхности, глубинах времени и призрачных таинственных колоннах, а о вещах конкретных: заплатят ли нам и будет ли плата отвечать обещанному. Ну и, конечно, о том, не поджидает ли меня у собственного патмента какой-нибудь сюрприз.
* * *
Чтобы избежать сюрпризов, я остановился у Хингана. Все мы там собрались, включая Мадейру; место безопасное и от Тоннеля поблизости. Тоннель, тупик блюбразеров и, разумеется, Мадейра были важным элементом моих дальнейших планов. Я подождал, пока мои спутники смоют пыль и поедят, затем велел Хингану развернуть постели и включить сон-музыку. Впрочем, они бы и без нее уснули, только сон, наверное, был бы беспокойным, с птицами, жуткими кошками и дикарями-гигантами.
Сам я музыку не слушал, а удалился в другую часть просторного патмента Хингана, в блок, где хранился его арсенал. Сел на ложе под огнеметом, потянулся — приятно все же снять броню! — и вызвал Конго.
— Вернулись? — Он уставился на меня бесцветными глазками. — Долго вас не было! Опять за Ледяные Ключи ходили?
— На Поверхность, — коротко доложил я, с удовольстием отметив, как на его угрюмой роже проступают изумление, недоверие и неприкрытый страх. Именно в такой последовательности — Конго ведь тоже человек, а человеку свойственно бояться всего непривычного и нового.
— Значит, нашел-таки ход… — наконец пробурчал он, и по лицу его было понятно, что в тайны кормчего Йорка гранд не посвящен. — Что ж, легат, поздравляю! Надеюсь, ты представишь доказательства?
— Конечно. Один из моих людей вел съемку.
— А кроме голозаписей, что-то есть? Кормчий велел позаботиться насчет образцов… Помнишь?
— Взять образцы было бы затруднительно, — ответил я. — Слишком великоваты!
Его глаза расширились, и в дрогнувшем голосе прозвучало что-то похожее на ужас:
— Выходит, эти… эти пришельцы со звезд… они в самом деле там? — Конго ткнул костлявым пальцем в потолок. — Ты их видел? И что же? Что означает — слишком велики? Размером с джайнта?
Я снова потянулся и с безмятежной улыбкой вымолвил:
— Это закрытая информация, гранд. Все, что вам надо знать, состоит из двух пунктов: мы поднялись на Поверхность и потеряли там человека в стычке… гмм… в стычке с пришельцами. Кстати, есть еще третий пункт: пора бы и рассчитаться.
Щеки Конго побагровели, затем позеленели. В прошлом случалось мне с ним контактировать, а вот такого богатства эмоций видеть не приходилось — даже в тот день, когда он вышиб меня из ОБР.
В прошлом случалось мне с ним контактировать, а вот такого богатства эмоций видеть не приходилось — даже в тот день, когда он вышиб меня из ОБР.
— Ты, легат, не забывайся, — с угрозой прошипел он. — Ты что это болтаешь насчет закрытой информации? От кого она закрыта? От меня?! — Тон постепенно повышался, пока Конго не выкрикнул в холодной ярости: — Гарбич выбью, помет крысиный! Подвешу над крысами! В измельчитель пойдешь!
— Или одно, или другое, — отозвался я. — Впрочем, не думаю, что дело дойдет до измельчителя или крыс. Достойный Йорк…
— Что — достойный Йорк? — перебил он меня, сразу насторожившись.
— Достойный Йорк обозначил некие задачи. Их удалось решить, и я отчитаюсь перед ним.
— Это еще почему?
— По той причине, что информация слишком серьезна, и я не могу распоряжаться ею без дозволения кормчего. Может быть, что-то вам следует знать, а может быть, не следует… Решение за ним.
— А монету ты получаешь от меня, — пробурчал он, почти уже усмиренный.
— Совершенно верно, и, значит, мы можем поговорить о доле Дамаска, погибшего Охотника. Я знаю, что у него не было детей и нет других наследников, так что его монеты надо разделить между пятью партнерами. По обычаю Свободных, гранд: партнеры наследуют друг другу. Нет возражений?