Мелодичный перезвон заставил его открыть глаза. Лицо синтета Эри в прежнем ее обличье возникло на фоне стены, губы шевельнулись, вспорхнули слова и, долетев к нему, закружились, как надоедливые мухи.
— Дем Дакар? — И снова: — Дем Дакар?
— Я за него, — сказал он и сел.
— Дем Дакар? — И снова: — Дем Дакар?
— Я за него, — сказал он и сел. — В чем дело?
— С вами желают поговорить, дем Дакар.
— Мадейра? — Сон как рукой сняло. — Соединяй!
— Нет, это дем Онтарио, ваш куратор.
— Губастый хмырь из Лиги Развлечений? Вот принесла нелегкая… — Он поднялся, раздраженно морщась. — Ну, черт с ним, все равно соедини!
В воздухе материализовалась голова Онтарио.
— Мой драгоценный дем Дакар… — поклон, — я счастлив видеть вас… — поклон и облегченный вздох, — и убедиться, что вы здоровы и благополучны… — снова поклон, — ибо события в Мобурге заставили меня тревожиться о вашей безопасности, и не только меня, — взгляд вверх, — но также высокого гранда Адена и магистра Аракажу, поручивших мне…
— В чем причина вашей тревоги? — резко перебил он.
— В том, что вы не отвечали на вызовы, тогда как в городе — конфликт за конфликтом, схватки чуть ли не в каждом секторе, и нам казалось, что вы, по своему обыкновению, в гуще событий и…
Он пропустил большую часть речей Онтарио, запомнив только последнюю фразу: «Мы опасались, что нам принесут ваш хладный труп или всего лишь горсть компоста, прах гения, покинувшего этот мир».
— С чего вы решили, что я полезу в драку? Спор оружейников со стекольщиками меня не касается.
Брови куратора многозначительно приподнялись.
— Прежде вас касалось все, дем Дакар. Если мне не изменяет память, вы не упускали случая помахать разрядником. Вы говорили, что нуждаетесь в сильных впечатлениях, что запах крови вдохновляет вас и что она — живительный напиток вашего таланта. Еще вы говорили…
— Хватит! — Он яростно встряхнул головой. Похоже, этот Дакар был изрядным забиякой! Из тех, что лезут в каждую свару от недомыслия или со скуки. В общем, неприятный тип!
Онтарио свесил нижнюю губу.
— Могу ли я осведомиться, где вы были и как продвигается ваша работа? Тот гениальный клип о древних временах?
«Настырное чмо, не отвяжется», — подумал он и буркнул:
— Я ездил в… э-э… в Пагу. Возникла новая идея, и я ее обдумывал, гуляя по Вацлавской площади и Карлову мосту.
— Где-где? — Глаза куратора округлились.
— Не важно. Лучше я расскажу вам об идее. История о кровной мести, где главный герой — бывший Охотник, ныне легат ОБР, и изложение событий идет от первого лица. Он — мститель, а кровник — влиятельный гранд, мерзавец и злодей. Пролог я уже придумал, и если вы желаете послушать…
— Всегда готов, — сказал Онтарио. — Слушать вас — наслаждение, дем Дакар, а кроме того, это моя работа.
— Значит, пролог… — Он поднял глаза к потолку, и его понесло: — Я его ненавидел! Он сжег мой дом, повесил отца и мать, зарезал бабушку и сплясал качучу на их трупах. Он растоптал флаг моей родины, разбил телевизор и надругался над моим любимым попугаем. Он продал мою сестру морлокам-манки и помочился в наш аквариум. Поэтому я его ненавидел! Я представлял, как буду его убивать: сначала сдеру скальп тупым кухонным ножом, выколю глаза и отрежу яйца, потом распорю брюхо, вырву кишки и намотаю их на член.
Медленно, медленно! Он будет реветь и визжать и харкать кровью, молить о пощаде и быстром конце, но я не буду торопиться. Конец придет, когда я воткну ему в задницу штопор. — Он перевел дух и спросил: — Ну, как? Годится для начала?
— Великолепно! — с энтузиазмом воскликнул Онтарио. — Правда, я не понял многих слов и выражений, но общее впечатление потрясающее! — Куратор озабоченно потеребил губу. — Но это голый текст, а что у нас с видеорядом?
— Видеоряд будет соответствующий, — заверил он Онтарио. — На каждой странице мордобой и труп, а в конце — роскошная расчлененка.
— Грандиозно! Теперь я спокоен, дем Дакар. Я доложу о ваших планах гранду Адену. Но не забудьте о первом сюжете, мой драгоценный. Помните: шесть пятидневок, одиннадцать тысяч монет!
Куратор исчез.
— Литературная гнида! Кровосос! Растлитель малолетних! — Он опустился на ложе и закрыл глаза. Кое-что в этом мире осталось неизменным с доисторических времен: народ или, во всяком случае, его значительная часть жаждала крови и зрелищ, и потому Охотники ловили крыс, а Лига покупала их наравне с писателями. «Интересно, кто стоит дороже?» — подумал он, засыпая.
Спал он крепко, без снов, и проснулся от прикосновения Эри.
* * *
Вечер, ночь, утро… Привычный отсчет времени, забытый в этих подземельях… Что сейчас на Поверхности, свет или тьма? Восходит ли солнце или садится? Полон ли месяц или ущербен и сохранились ли знакомые созвездия? Сияют ли зори над зеленым лесом, пылают ли закаты, плачет ли небо дождями, падает ли снег? Или ветер носит пыль, хороня руины зданий и мостов, машин, дорог, аэродромов?
Здесь не было ни солнца, ни луны, ни звезд, ни снега, ни дождей. Утра тоже не было. Была середина второй четверти — девять часов. Понятие о часах, минутах и секундах сохранилось — как он полагал, потому что иначе пришлось бы пересчитывать меры времени во всех технологических процессах.