— Что такое конь? — спросила она. — И кто такая валькирия?
* * *
Ночью, в тот период времени, когда сияние стволов и купола тускнело, они занимались любовью в патменте Эри. Обстановка тут была скромней, камин и иллюзорные фонтанчики отсутствовали, но размерами и формой помещение не отличалось от Дакаровых покоев. Почему, было уже понятно: большая часть стволов — цилиндрическая, и жилые модули в них напоминали дольки разрезанного поперек апельсина. В торце широкой части — большое закругленное окно, а узкая, отделенная голографической завесой, выходит в кольцевой коридор, охватывающий шахту лифтов. Лифтом он уже научился пользоваться.
Вообще он многое выяснил об окружающем мире, а более того — о себе самом. Ряд открытий явился приятным сюрпризом: здесь он был здоров и приобрел отличное тело, крепкое, неутомимое, без всяких признаков старения. Но кое-какие физиологические моменты оказались странными, если не сказать шокирующими: потребность в сне сводилась к четырем-пяти часам, а голод он ощущал только единожды в сутки, так же как желание облегчить мочевой пузырь. О более серьезных вещах приходилось заботиться вдвое реже, и, кроме того, исчезла вся растительность на теле и лице — ни волоска в паху, под мышками, на подбородке. «Видимо, люди изменились, — думал он, — избавились не только от болезней, но и от других проблем, связанных с телес- ными заботами. Меньше спать, быстрее восстанавливаться для активной жизни, меньше зависеть от желудка и акта дефекации — большой прогресс, как ни крути! И бриться не надо! А еще…»
Он повернулся к Эри, прильнувшей к его плечу, и спросил:
— Как вы предохраняетесь?
— Предохраняемся? От чего? — Она потянулась и закрыла глаза. В полумраке комнаты на ее висках поблескивали капельки пота — сладкий сок любви.
— От нежелательного зачатия. В мои времена существовала масса способов, предохранявших женщину. Но, говоря по правде, одни ее калечили, другие отравляли, а третьи…
Не открывая глаз, Эри протянула руку и ущипнула его за живот.
— Пак с тобой, Дакар! Мы ведь не манки отвальные, верно? Мы делаем детей, когда хотим этого. Или когда нам посоветуют в Медконтроле.
— И что для этого нужно, кроме… — Пальцы Эри выписывали игривые круги и восьмерки на его животе, и он почувствовал возбуждение.
— Ну, сходить в Медицинский Контроль и снять блокаду. Но к этому я не готова, нет, не готова. Я еще слишком молода.
— Заметно, дорогая. Ручки у тебя шаловливые, — пробормотал он дрогнувшим голосом и повернулся к девушке. — Сколько тебе лет, Эри?
— Даже этого не помнишь? — Она пощекотала ему шею, откинулась, подставив грудь его губам. — Сорок один. Вот здесь поцелуй… и здесь… и тут тоже…
— Я думал, двадцать пять.
— В двадцать пять я столько не умела, как сейчас.
Через несколько минут, когда они разжали объятия и улеглись рядом, глубоко дыша, полные покоя и истомы, он поинтересовался:
— В твои плохие дни нельзя заниматься любовью? Когда они придут?
— Что придет? — проворковала Эри, слизывая с верхней губки капельки испарины.
Через несколько минут, когда они разжали объятия и улеглись рядом, глубоко дыша, полные покоя и истомы, он поинтересовался:
— В твои плохие дни нельзя заниматься любовью? Когда они придут?
— Что придет? — проворковала Эри, слизывая с верхней губки капельки испарины. — Ты о чем, Да… Павел?
— О месячных. О днях, когда у женщин бывают кровотечения.
Девушка застыла с полуоткрытым ртом. Затем, приподнявшись на локте, изумленно уставилась на него:
— Какие кровотечения? О чем ты говоришь?
— О менструальном цикле. Или?..
Она в растерянности помотала головой. Светлые волосы взметнулись львиной гривой, рассыпались по плечам и упругой груди.
— Никогда не слышала об этом мест… мест… словом, об этом цикле. Кровь течет у женщин и мужчин, если им шкуру попортить. Разве в твои времена было иначе?
— В мои времена была такая штука, как реклама, — сообщил он, — а в ней сплошь о прокладках и презервативах. Ящик не включишь, чтобы о них не услышать… Ну да ладно! Скажи, милая, могу я задать один… гмм… деликатный вопрос?
Усмехнувшись, Эри опустилась на постель.
— Думаю, можешь. После того, что ты тут со мною вытворял… а я с тобой… Определенно, можешь!
— Когда ты первый раз была с мужчиной… в самый-самый первый, понимаешь?.. ты чувствовала боль? Были вообще неприятные ощущения, кровь или ее следы? Ну, что-нибудь в этом роде?
— Это случилось так давно… — пробормотала Эри, с задумчивой улыбкой опуская ресницы. — Так давно… мы были такие смешные, неловкие… Большого удовольствия я не испытала, однако боль… при чем тут боль?
— Верно, ни при чем, — согласился он и добавил как бы про себя: — Неудивительно! Уже в мою эпоху были подозрения, что натуральные девственницы когда-нибудь переведутся. Все к этому шло, но спрос на девственниц еще сохранялся, и их стали воссоздавать искусственным путем. А в ваши времена, как видно, нет и спроса! Отчего же?
Эри шлепнула его по губам и повернулась на бок.
— Я спать хочу! Не мучай бедную девушку расспросами! Завтра Крит вернется, у него и спрашивай… у него, не у меня… — Глаза ее и в самом деле закрывались. — Он отведет тебя к приятелю… к Мадейре… и тот…