Однако Мадейра, не прерывая, дослушал до конца. Потом произнес:
— Считается, что есть два способа урегулировать проблемы.
Потом произнес:
— Считается, что есть два способа урегулировать проблемы. Один — распределение богатств и власти среди различных институтов, и в результате — конкуренция со всеми ее издержками, спорами, ссорами и конфликтами. Издержки, однако, невелики, если конфликты локальны, не ведут к большому кровопролитию и управляются системой строгих правил и соглашений. Другой способ — концентрация собственности и власти в руках одной общественной структуры, создание тотального союза, которому принадлежит все, все абсолютно… Вас не пугает такая перспектива?
— Пугает. В отличие от вас я ознакомился с ней на практике — там, в мою эпоху и в моей стране. — Он нахмурил брови, пожевал губами — эти воспоминания не относились к самым светлым. Затем произнес: — Кажется, вы собирались что-то спросить?
— Если позволите, дем Дакар. В вашей речи есть много понятий, встречающихся в древних книгах, но смысл этих слов утерян. Мы можем лишь предполагать, что за ними кроются таинственные сферы жизни, исчезнувшие полностью к нашим временам. Сферы столь обширные и важные, что им посвящены огромные трактаты, которые не поддаются расшифровке. Вот, например… это нашли в Отвалах Кива пару столетий назад…
Блюбразер поднялся, шагнул к стеллажу и вытащил тяжелый, запрессованный в пластик том. Потемневшая обложка, рваный корешок, бурый обрез страниц, жалкие остатки позолоты на месте вытисненных букв… От книги веяло невероятной древностью; чудилось, что еще мгновение, и она рассыплется прахом в руках Мадейры.
Напрягая глаза, он прочитал: «Библия»… год издания — две тысячи двенадцатый…
— Вы незнакомы с религией? С понятиями о Боге, дьяволе, первородном грехе, посмертном существовании? Вы не верите, что есть Творец, создавший этот мир и поместивший в нем людей? Некая Высшая Сила, которая следит за нами и со временем призовет нас на Страшный Суд?
Мадейра отрицательно покачал головой:
— Эти концепции мне неизвестны и непонятны. Расскажете?
— Если хотите, но в другой раз. Впрочем, я не уверен, что это пойдет кому-нибудь на пользу. — Здесь, — он показал на увесистый фолиант, — только мифы и легенды, которые внушают людям ужас. Зачем они вам? Тем более что Страшный Суд уже состоялся, и вы обитаете в преисподней. В самом оптимистичном варианте — в чистилище.
— Простите, я не совсем понимаю… Что за чистилище? Что за Страшный Суд?
— Мне думается, что перед Эпохой Взлета произошла катастрофа, глобальный катаклизм, связанный с экологией или со всемирной войной. Дьявольщина! Я назову вам сто причин, которые грозили жизни: разрывы в озоновом экране, новый ледниковый период или, наоборот, потепление и затопление континентов, падение кометы или астероида, радиация, химическое и бактериологическое заражение… Наконец, мы могли просто задохнуться в грудах мусора и решить, что под землей уютнее, чем на Поверхности. Вам что-нибудь известно об этом? О катастрофе, кризисе, каких-то бедствиях задолго до Эпохи Взлета?
Мадейра покачал головой и с сожалением убрал книгу на место.
— Нет. Возможно, в древних материалах есть какие-то свидетельства, но мы не в силах их понять и правильно истолковать. Хотя наше братство собирает их много веков.
— Поговорим о вашем братстве. Вы изучаете прошлое?
— Не совсем. Мы стремимся изучить Поверхность, что и определяет интерес к прошлому. Кроме блюбразеров, этим никто не занимается, ни ВТЭК, ни ОБР и ни одна из тысяч фирм, компаний и корпораций.
Они лишены любопытства, дем Дакар, хотя иногда обращаются к нам как к посредникам, чтобы приобрести древние предметы для украшения своих стволов. Их лозунг — стабильность и доходы… Больше ничего!
— Вы находитесь в оппозиции к существующему режиму?
— В оппозиции? Столь же загадочный термин, как религия… Я не понимаю его сути.
— Противодействие словом и делом существующему порядку, стремление изменить его, направить общество по иному пути.
— Нет, в этом смысле мы — не оппозиция. Наше сообщество ни с кем не борется и ничего не стремится изменить. Мы лишь изучаем Поверхность! Представьте себе, вот наш мир, — Мадейра широко раскинул руки, — мир благоустроенных куполов, неистощимых ресурсов, сытой жизни, развлечений и относительной безопасности. А там, — он ткнул указательным пальцем в потолок, — там, в каких-то десяти километрах, другой мир, где вместо купола — синее небо, где можно посмотреть на солнце, звезды и луну, почувствовать ветер на лице, пройтись под дикими деревьями, встретиться с чем-то новым, загадочным, еще невиданным… Большое искушение, не так ли?
— Большое, — согласился он и, поразмыслив, спросил: — А как вы изучаете Поверхность?
— Один метод — расшифровка древних текстов с ее описаниями, другой — поиск обрывков картин, фрагментов изображений на пластике и металле, их реконструкция и анализ. Что-то разыскиваем сами, что-то обмениваем, что-то приобретаем у Черных Диггеров… иногда финансируем их экспедиции… Если идут в Старые Штреки, то нанимаем Охотника, обычно — Крита…
— Зачем?