Я опустился на ярусе биотов, сунул шмеля в криоблок и влез в кабину лифта. В нее ввалились еще четверо, по виду — подданные, крепкие рослые парни, все незнакомые мне и все без значков и в широких хламидах.
В нее ввалились еще четверо, по виду — подданные, крепкие рослые парни, все незнакомые мне и все без значков и в широких хламидах. Подходящие обертки, чтобы припрятать броню и оружие… Жаль, сообразил я поздновато — лифт уже ехал наверх.
Драться с четырьмя в кабинке дело непростое. Огнемет не используешь — стену можно прожечь, дротик не метнешь — тесно, гранату с газом не раздавишь — сам на компост отправишься. Однако нож, «ванкувер» и протез вполне годятся для контактов на близком расстоянии. Я уже начал прикидывать, кого проткну клинком, кого достану пулей, но вдруг заметил, что мои попутчики сгрудились у двери. Явный признак мирных намерений — они не пытались меня окружить, стояли так, что я с успехом срезал бы всю шайку единой очередью. Вдобавок не глядели на меня, даже затылками повернулись, и в каждый я мог всадить по пуле. Мог, но воздержался ввиду неясных обстоятельств.
Может быть, охранники магистра? Ганга из Службы Эвтаназии или Сенегала из ГенКона?..
Никак нет — доехали со мной до четырехсотого яруса. Один застрял в двери, трое выскочили в коридор, где тут же раздалось шипение разрядников. Кто-то пронзительно вскрикнул, но вопль сразу оборвался, затем я унюхал запах горелого, услышал топот, шум падающих тел и резкие слова команды: «Осмотреть коридор! Ямайка — налево, Юкатан — направо! Чисто? Кабины лифта проверили? Тоже никого? Комес, можно выходить!»
Торчавший в дверях отодвинулся и встал по стойке смирно.
— Прошу, легат! — Заметив, что я не двигаюсь, он добавил: — Комес Нил из ОБР, группа обеспечения безопасности. Согласно приказу почтенного гранда…
— Вот что, парень, — оборвал я его, — иди в коридор и прибери там трупы. Потом грузитесь в лифт и выметайтесь с яруса. Почтенному гранду будет доложено, что вы великолепно потрудились.
Кажется, он понял, что я не хочу поворачиваться к нему спиной, ухмыльнулся и исчез. Я подождал, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридора. Тех, кто сидел в засаде, было трое — это я мог легко установить по характерному шороху, с каким волокут безжизненные тела. Ждали не в коридоре, а в одной из лифтовых кабин, хотели навалиться сзади, когда я сунусь в патмент, и продырявить там, где нет брони, шею или голову. А зря! Во-первых, я не снимал капюшон, а во-вторых, слух у меня отличный. Кроме того, я помню, что мне посоветовал Конго — почаще оглядываться.
Но советом он не ограничился, а прислал охрану — небывалая щедрость с его стороны! Мной, кстати, не заслуженная. Пока что я ничего не нашел, а только прогулялся в Штреки да в Керуленову Яму и напугал до судорог Бургаса.
Все стихло. Покинув лифт, я метнулся к двери, сдвинул ее и очутился в своем жилище.
Двери в патментах надежные. Конечно, их удалось бы взломать вместе со стеной, или пробить разрядником, или расплавить огнеметом, но тайно не откроешь — распознающий блок не впустит чужака. В принципе можно его отключить, если добраться до пьютера в Ратуше, но это попахивало фантастикой — пьютер охраняется надежнее всего, что есть в Мобурге. В общем, мой патмент — моя крепость и безопасное убежище! Но только до того момента, пока не выломают дверь.
Ткнув пальцем в обруч, я вызвал Хингана. К счастью, они с Дамаском уже вернулись, и по хмурому их виду было ясно, что ничего не нашли. Сидели у стола, заставленного банками, ели-пили, но оттопыровки не нюхали. Я бы тоже не отказался закусить — после пищевых пилюль вдруг понимаешь, что жизнь не так плоха, раз есть в ней место ножкам саранчи, улиткам, мидиям и джему из бананов. Кажется, именно этим и пробавлялись мои партнеры.
— Ну? — спросил Хинган, энергично жуя.
— Ничего. У вас?
— Крысу убили. — Он показал пару окровавленных клыков. — Самец. Здоровый! А так тоже ничего. По всем основным коридорам прошли, Дамаск слушал, я сторожил. В одном месте гремело и жужжало.
— Что?
— Диггеры из Службы отстойник чистят.
— Чисс-тя, — подтвердил Дамаск.
— Что делать будем, Крит?
— Теперь за Ледяные Ключи пойдем, — сказал я. — Есть там несколько новых тоннелей, и мы не везде прогулялись. Червя встретили. Не червь, а электрическая батарея!
— Слышал я о таких, — вымолвил Хинган. — Воду они любят. Водомет с собой возьмем, отравой зарядим, чем-нибудь поосновательней. Сдохнет, если в пасть угодить.
Вспомнив жуткую пасть червяка, я ухмыльнулся:
— Это мы тебе поручим. Чья идея, того и работа.
— Без проблем, — отозвался Хинган. — Однако идея не моя — так старые Охотники учили моего деда. Этих червей в Отвалах пропасть была, лет шестьсот назад. Потом ушли, а почему — загадка!
Хингану можно верить — он в отличие от меня Охотник в седьмом поколении. Чего Хинган не знает про Щели, Штреки и Отвалы, того и вовсе нет.
— Как твой партнер? — полюбопытствовал он. — Этот, с башкой на боку? Сильно мешал, корм крысиный?
— Не очень, — ответил я. — Кое в чем был даже полезен.
Секунду я соображал, не рассказать ли о машине-бурильщике, потом решил, что времени на разговоры нет. Машина — не червяк, током не бьет, и ядом поливать ее не нужно. А что с ней делать — и делать ли что-то вообще, — обсудим, когда доберусь до Хингана. Очень мне хотелось очутиться у него, и поскорее.