Он повернулся и заглянул в синие глаза девушки.
— Что такое сфинксы, инвертор? — спросила она. — Ты мне расскажешь?
Глава 12
Крит
Второе. Контроль за членами общества, их идентификация и наблюдение за их перемещениями должны быть достаточно надежными и эффективными. Вероятно, эти процедуры следует осуществлять как с использованием традиционных электронных средств наблюдения, так и при помощи вживляемых в плоть биоэлектронных датчиков или их более совершенного аналога, который, без сомнения, разработают в недалеком будущем.
«Меморандум» Поля Брессона,
Доктрина Шестая, Пункт Второй
— Рассчитаемся, — сказал Хинган.
Я пожал плечами.
— Для чего? Разве не ясно?
— У нас новичок, — усмехнулся он, и Дамаск тоже что-то просипел о новичках: «Хрр… брр… дрр… трр…» Понять его с этой дешевой искусственной глоткой непросто, а на дорогую он не заработал. Дорогая сравнительно с моим протезом потянет вчетверо, тысяч семь монет. У Дамаска такой суммы сроду не водилось.
— Хорошо, рассчитаемся. Первый, второй, третий, четвертый. — Я прикоснулся к нагрудному щитку, затем показал на Хингана, Дамаска и Дакара. Инвертор тут же сунулся с вопросами, зачем да почему.
— Порядок старшинства, — объяснил Хинган. — Если Крита сожрут, главный я, если нас обоих — Дамаск. Он тебя выведет… Если останется, что выводить.
— Сожрет? Кто сожрет?
— Увв-хидешшь, — хрипло выдавил Дамаск, и мы направились к откосу с темневшими проемами древних тоннелей. Шагали в вольном строю — трем Охотникам в Отвалах опасаться нечего. К тому же Конго расщедрился, и снаряжение у моей команды было такое, что лучше не придумаешь: все — в капюшонах и броне, в тепловых очках-бинокулярах и с кучей всяких смертоубийственных штуковин. У меня и Хингана — огнеметы с реактантами, у каждого — ножи, гранаты, дротики, а у Дамаска и Дакара — излучатели.
У меня и Хингана — огнеметы с реактантами, у каждого — ножи, гранаты, дротики, а у Дамаска и Дакара — излучатели. Впрочем, на инвертора как на боевую единицу я полагался в самой малой степени — не лез бы под огнемет, и ладно.
Но взять его все-таки пришлось. Пользы от него в Отвалах ноль, однако лезть на Поверхность с незнакомцем — слишком рискованное предприятие. А я его не знал! Я выслушал его истории, но разговоры — это одно, а человек — совсем другое. Тем более такой, который считает себя пришельцем из прошлого, и что в его байках правда, а что — белиберда, не разберешь. Мадейра, кажется, ему поверил… Но я — не Мадейра, я должен точно знать, что рядом со мной не идиот и не хронический неврастеник. И лучше это выяснить, пока мы не отправились наверх.
Пейзаж, лежавший перед нами, был безрадостным, окрашенным бинокулярами в серо-зеленые тона: вверху — свод, заросший клочьями слабо светящихся мхов и лишайников, внизу — камни и обломки тетрашлака, наваленные огромными грудами. Между ними — траншеи, ямы и колодцы, уходившие кое-где на сотни метров в почву. В Отвалах копаются не первый век и Черные Диггеры-пачкуны, и дилетанты-любители, так что в верхних слоях тут ничего не найдешь, приходится камень ломать и шахты бить, и в каждой шахте тут как минимум по десять трупов. Кого завалило, кого друзья-приятели пришибли, кто задохнулся или достался манки на зубок… Манки в Отвалах бывают набегами — выберутся тихо из тоннелей, подползут — и кучей на одного. Диггеры тоже, конечно, не промах, живо распотрошат кирками… А диггеров тут изрядно! Вроде тишина кругом, но это — для непривычного человека, а опытного не обманешь. Сидят по шахтам и канавам, роются в хламе и мусоре да поглядывают: кто идет? Четверо в броне? Значит, Охотники, не конкуренты из Службы. С Охотниками не потягаешься!
Впрочем, после недавних событий, истории с рыжим легатом Сеулом и дракой у «Тригоны», я бы на это не рассчитывал. Может, и найдется в этих ямах и траншеях кто-нибудь с разрядником и при контракте на голову легата Крита… Вряд ли пачкун или подданный, но наемник из Свободных — запросто! А наемников в Мобурге тысяч сто, есть из кого выбирать…
— Воздух… — произнес Дакар.
— Что — воздух?
— Затхлый. И вонь какая-то…
— Затхлый потому, что тут воздуховодов нет, — пояснил Хинган. — Воздух сюда просачивается через ходы и полости в ярусе коммуникаций. А вонь — от лишайника. Отмирает, падает со стен и сводов и гниет. А если сильная вонь, так это пачкун или манки. Но сильной вони я не чую.
— Дрргим крграем хдем, — добавил Дамаск.
Шли действительно другим краем. Диггеры обычно лезут через люки на окружной магистрали и сливные коллекторы, спускаются мимо Пятой Энергостанции и выходят в Нишу Анголы — был такой пачкун лет двести назад. Это в другой стороне, намного дальше от Старых Штреков. Мы прошли самой удобной дорогой, от базы Ремонтной Службы, что в Зеленом секторе, до скоростного служебного лифта, спустившего нас в Бункера, к воротам, что километрах в трех от Штреков. Этот путь не для диггеров, а для избранной публики — для тех, к примеру, кто обладает полномочиями легата.
Хинган и Дамаск шагали спокойно, а инвертор все оглядывался да крутил головой. Наконец полюбопытствовал:
— Это и есть Отвалы?
— Кажется, они, — сказал Хинган и тоже огляделся. — Точно, они, корм крысиный!