Мадейра кашлянул, прервав его воспоминания:
— Что решите, дем Дакар?
Он посмотрел на голограмму с орлом, потом — на убогий пейзаж, где горы казались кучей химической посуды, направился к дивану и сел рядом с Эри. Она была в короткой тунике с разрезами на бедрах; в волосах — жемчужная нить, у глаз, пониже висков, украшения — тонкие, тихо позванивающие трубочки. От нее пахло свежестью — той, что бывает после прошедшей грозы.
— Возможно, я присоединюсь к вам, дем Мадейра. Но мне хотелось бы выяснить кое-какие детали об этой реальности и вашем месте в ней. Собственно, за этим я и пришел.
Собственно, за этим я и пришел.
— Спрашивайте. Я постараюсь ответить на вопросы, если это в моих силах. Если нет… — Блюбразер пожал плечами. — Можно связаться с членами братства в Мобурге и других куполах. Среди них есть умные и компетентные специалисты.
— Ученые?
— Это понятие мне незнакомо.
— Люди, которые трудятся во имя прогресса цивилизации. Те, кто добывает новые знания в области химии, физики, математики, биологии, медицины, в сфере общественных и других наук. Такие существуют?
Мадейра задумчиво сдвинул брови, коснулся шрама на щеке.
— Я понимаю, о чем вы говорите, но довольно смутно. Считается, что в новом знании потребности нет — все необходимое для жизни было открыто, разработано и создано в Эпоху Взлета. Люди получают эти знания в фирмах, лигах и союзах, к которым принадлежат по обычаю наследственного подданства, используют их на практике и сохраняют. Вот все, что я могу сказать. — Он подумал и добавил: — Наше общество не прогрессирует, дем Дакар, а сохраняет стабильность. Механизмы устойчивости весьма сложны и подчиняются жестким законам и правилам. Прогресс — один из способов нарушить их и привести цивилизацию к хаосу.
— Да, я понимаю, понимаю… Когда-то, в прежней жизни, я познакомился с книгой Джона Хоргана «Конец науки». В ней утверждалось, что экспоненциальный рост знания вскоре приостановится, наука отомрет и станет пережитком прошлого. Выходит, этот момент наступил… В конце концов, зачем нам знания? Чтобы использовать их на практике, то есть кормить человечество, лечить, одевать, обувать и развлекать… Если все сыты и одеты, болезней нет, и есть надежный метод пересадки клонированных органов, то к чему наука? Только для того, чтобы порадовать кучку любопытных… — Он взглянул на Мадейру. — Таких, как вы, да?
— В каком-то смысле. Вы хотите, чтоб я рассказал вам о нашем сообществе?
— Попозже. Сейчас я хочу разобраться с главным. Насколько я понимаю, восемь столетий назад, в Эпоху Взлета, был построен Пак, Первый автономный купол, а за ним — другие купола, в которых нынче обитают семьдесят семь миллиардов людей. История до Пака полностью забыта или, возможно, переписана, чтобы предотвратить исследования Поверхности. Считается, что люди там никогда не жили, что человеческая цивилизация развивалась в естественных полостях и пещерах, у подземных источников воды и сырья и что в какой-то период, в эту самую Эпоху Взлета, накопилось достаточно знаний для зарождения мощной технологии. Были созданы купола, энергостанции, промзоны, гигантская транспортная сеть… Я правильно излагаю?
Эри и Мадейра одновременно кивнули. Потом блюбразер сказал:
— Такова официальная версия.
— Есть основания в ней сомневаться?
— Ну-у… Нет оснований, есть подозрения. Такие, как это. — Мадейра вытянул руку к голограмме с орлом. — Кто-то ведь отчеканил этот барельеф? Если бы не встреча с вами, мы отнесли бы его к Эпохе Взлета и думали бы, что такая тварь водится наверху. Восемь столетий назад туда, разумеется, поднимались — для строительства воздухозаборных станций, заводов по переработке сырья и экспериментов над растениями. А раз поднимались, могли увидеть подобного монстра и запечатлеть его в металле.
Он тоже покосился на голограмму.
— Я объяснил вам, что это такое. Могу добавить кое-что еще… Основания колонн — стволов в центральной части города — оформлены под древние сооружения.
То есть древние для вас, а я их помню как вчера, я видел их своими собственными глазами — Кремль, Эрмитаж, здание Смольного института, Казанский собор, музеи, храмы и дворцы Москвы, Петербурга, Смоленска… — Горло у него перехватило, и он с трудом закончил: — Еще названия площадей… Красная, Дворцовая… тоже оттуда, из моей эпохи… Как вы забыли об этом? Как ухитрились все растерять? Или это сделано с какой-то целью?
Эри придвинулась к нему, обняла за плечи; трубочки у ее висков прозвенели что-то утешительное. Мадейра нерешительно пробежался от голопроектора до стеллажа, хмыкнул и сел за стол. Лицо у него было мрачное.
— Если растеряли, то не мы, а предки, — проворчал он. — Мы больше ищем и собираем… я имею в виду наше братство. А остальным прошлое неинтересно. Где там предки жили, в пещерах или на Поверхности… Не рухнул бы купол на голову, и хорошо! Еда есть, и оттопыровка, и клипы, и Колонны Развлечений!
— Так вот, о еде и остальном… В Мобурге — сто восемнадцать миллионов, и рядом с куполом — тысяча промзон. Не знаю, велики ль они, но это все же не поля Кубани и Канзаса и не аргентинские пастбища. А этих пастбищ и полей нам не хватало, чтоб прокормить земное население! Намного меньшее, дем Мадейра! Как это удалось теперь? За счет чего?