Из всех четверых больше всего Санти понравился Эрд. Как красив, как держится! Не то что его плосколицый слуга. Санти не видел эпизода с хлыстом, потому что в тот момент воины заслонили от него участников. Зато он очень хорошо разглядел, как великан развлекает стражников.
«Будь я таким здоровым,- подумал Санти,- никогда бы не унижался перед теми, кто сильнее».
Ненадолго его взгляд задержался на Этайе. Что-то смутное шевельнулось у юноши внутри, но фигура закутанной в шелк женщины была не слишком занимательной. Еще меньше заинтересовал его Биорк.
А вот гордый воин, не выказавший страха, не отдавший оружия… Пока плосколицый лебезил и выдрючивался, светлорожденный спокойно стоял, опершись спиной на древесный ствол, и глядел вперед, прямо перед собой, надменный и неуязвимый.
«Вот — вождь!» — восхищенно подумал Санти.
Тронный зал Дворца соххогои Нассини подавлял величием. Высота его свода была почти двадцать локтей. Никаких фресок-сюжетов, ничего от привычной стенной росписи.
Высота его свода была почти двадцать локтей. Никаких фресок-сюжетов, ничего от привычной стенной росписи. Линии, пятна, многоугольники. Чудовищная игра цветных теней. Лабиринт для глаза. Искусство, которое ум не в состоянии понять, а чувство не в силах принять. Черные, залитые блестящим лаком, зеркально гладкие створки высоких дверей затворились за вошедшими.
Огромный, как горная пещера, зал был пуст. Ни мебели, ни статуй, ни растений в вазах. Могучие, сужающиеся наверху четырехугольные колонны. А посреди зала — огромная, как он сам, четырехугольная пирамида с маленькой срезанной вершиной. Там, наверху, крохотный в сравнении с чудовищным постаментом, сиял в узком столбе света трон.
И соххогоя Нассини была там, вознесенная под самый потолок, на высоту нескольких десятков локтей. И трон ее, пылающий золотом, подобен был храму на вершине горы.
Еще один поток света, косо направленный системой зеркал, обливал вишневого цвета самосветящийся ковер, которым были устланы ступени.
С такого расстояния сидящая фигура Властительницы казалась крохотной. Будто звезда, сияла на ее голове драгоценная тиара.
Туфли Эрда гулко ударяли в зеркально полированный камень, пока он шел между белых и розовых расширяющихся книзу колонн, увитых цепкими змеями лиан, вырезанных из зеленого, как леса Хольда, переливчатого камня. Звук уходил ввысь, дробился и умножался титаническим сводом. С поднебесной высоты постамента Эрд Асенар был всего лишь крохотной белой фигуркой, медленно ползущей по гладкой поверхности мозаичного пола. Спутники же его казались куколками, обведенными металлической стеночкой стражи.
Густо набеленное лицо соххогои, с вычерненными веками, с алой полоской рта, хранило каменную неподвижность Власти. Но внутренне она смеялась. Сотни лет эти «светлорожденные» дети Осквернителя противились естественной власти ее предков. Противились, пока не были выброшены прочь. А теперь один из них, один из порожденных Врагом, сам пришел к ней, сам отдал себя в руки дочери Истинного Создателя. Вот он, представший: податливый, как тело речного моллюска, лишенное скорлупы. Пришел, чтобы она подцепила его двузубой вилкой, окунула в красный соус из только что сцеженной крови и раздавила языком, прижав к горящему нёбу.
Она не сделает так! Волна гордости будто подняла ее над троном. Она, соххогоя Нассини, не поступит так, как поступил бы отошедший супруг ее, Спардух. Она, искуснейшая из детей Истинного Создателя, сотворит воистину прекрасное!
Эрд пересек зал и вступил на черный пятиугольник в десяти локтях от первой ступени подножья.
— Остановись, северянин! — грянул над ним голос Нассини.
Эрд замер, глядя вверх и пытаясь сообразить, какой магией достигнута такая мощь звука.
— Приветствие тебе, соххогоя! — рявкнул он в полный голос. А сила голоса светлорожденного была такова, что перекрывала звук боевой флейты.
Когда утихло эхо под высокими сводами, рядом с Эрдом возник Мугган.
— Не ори, хоб! — бросил он презрительно.- Тебя услышат, даже если ты не будешь драть глотку!
Расставив тощие ноги, соххогой с вызовом глядел на светлорожденного.
Эрд посмотрел на Муггана и ничего не сказал. Лишь погладил рукоять меча. Лицо Муггана исказила злоба. Он открыл рот, но раздавшийся сверху голос матери заглушил его:
— Приветствие и тебе, северянин! Ты пришел в мой замок без должного приношения. Что привело тебя в мою власть?
— Власть, власть, власть…- отразили своды.
— Не трусь, хоб, говори! — засмеялся Мугган.
— Не трусь, хоб, говори! — засмеялся Мугган.- Язык у тебя пока есть!
Эрд сошел с пятиугольника. Медленно, медленно, почти осязая спиной острия следящих за ним стрел, он начал подниматься по вырезанным в постаменте ступеням.
Владычица хранила молчание, и стражники не решались остановить светлорожденного. Эрд благополучно достиг вершины — площадки, на которой стоял трон соххогои. Он остановился, и глаза его встретились с глазами Нассини.
— Ты гордец, северянин! — прошептала она.
— Как и ты! — ответил Эрд.
— Я могу убить тебя, северянин! — заметила соххогоя.
Трон ее стоял на возвышении в центре площадки, и ее голова была на три локтя выше головы Эрда.