— Мы едем с вами, брат? — полувопросительно произнес Нил.
— О чем говоришь, брат! — Пирон хлопнул гиганта по плечу.- Мой путь — твой путь!
* * *
Тропка, по которой вел их Калан, петляла и осыпалась, но все же была достаточно удобна, чтобы путешественники двигались вверх, не покидая седел. Когти пардов делали животных неплохими скалолазами. К тому же звери не боялись высоты и уверенно ступали по самому краю обрывов, там, где у людей захватывало дух от зияющей под ними бездны. А девушкам велено было глядеть только вверх. Пирон опасался, что какая-нибудь из них, перепугавшись, выпадет из седла, несущий ее пард потеряет равновесие, и они свалятся вниз.
За день поднялись на приличную высоту. Кустарник начисто исчез. Изредка можно было увидеть кактус, чахлый и низкорослый в сравнении с теми, что росли двумя тысячами локтей ниже. Кое-где бурые склоны покрывал скользкий серебристый мох.
Второй день обошелся с путниками суровей первого. Склон стал круче. Кое-где людям приходилось спешиваться и помогать пардам. Но и этот переход был легким в сравнении с тем, какой уготовил третий день. На сей раз горы показали свои клыки. Всякая растительность исчезла, и голодные парды стали беспокойными и злобными. У людей пищи было вдоволь (то, что человеку — на неделю, парду — на один зуб), но ветер, резкий, холодный, заставлял ежиться даже закутанных в меха контрабандистов. У Санти зуб на зуб не попадал. Чтобы хоть как-то согреться, юноша завернулся в шерстяное одеяло. Ему стало теплей, но теперь он страдал от того, что выглядит смешным. Нелегко приходилось и Ортрану, отвыкшему от холодов. Эрд отдал ему свой запасной плащ.
Удивительно, но ни фьёль, ни Биорк, ни Нил, казалось, не замечали стужи. Нил все так же ехал в расстегнутой куртке. Только кожа гиганта из белой стала розовой.
— Тай! — жалобно спросил Санти.- Почему мне холодно, а тебе нет?
— Потому что ты не любишь холода! — ответила ехавшая впереди фьёль.- Выпрямись, подними лицо, подставь его ветру — и ты согреешься!
Юноша попытался последовать совету. На какое-то время ему и вправду стало теплей. Но ненадолго.
Закутанные по самые покрасневшие носики девушки с почтением глядели на Этайю. Даже смотреть на нее им было холодно.
Третий день приготовил неприятный сюрприз: длинный и крутой язык осыпи, зажатый отвесными скалами, слизнул тропу. Парды наотрез отказались идти вверх по хаотическому нагромождению каменных глыб. Инстинкт говорил им, что любое неосторожное движение вызовет обвал.
Отряд остановился. Биорк развязал свою сумку и достал снаряжение.
— О! — только и сказал Пирон, глядя, как маленький воин ловко карабкается по отвесной скале.- Откуда он взялся, этот малыш?
За несколько минут вагар взобрался на высоту почти ста локтей, вбил костыль и, закрепив веревку, быстро, отталкиваясь от стены ногами, спустился вниз.
— Там, наверху, хорошая тропа,- сообщил он.- Можно ехать дальше.
— Ехать? — воскликнул Калан.- А как ты забросишь туда пардов?
— А как ты поднимался раньше? — задал встречный вопрос Пирон.
— Раньше здесь была тропа! — объяснил конгай.- Не то что теперь!
— У тебя есть предложения? — осведомился Нил.
— Ну, я… Или мы оставим пардов здесь, или поедем обратно. Что скажешь, старшой?
Пирон покачал головой в меховом подшлемнике:
— Без пардов — нет смысла. Много ли мы унесем? И девушек придется отправить. Но,- он повернулся к Нилу,- я чую — ты что-то задумал, брат Нилон.
— Можно поднять одного-двух зверей,- произнес великан.- Но, боюсь, при подъеме они так обдерутся о камни, что их самих придется нести.
— Если благородный Ортран даст мне на время свою «звезду»,- сказал Биорк,- я берусь сделать блок.
— Ты шутишь? — недоверчиво сказал Калан.- Как ты его сделаешь?
— Это уж не наша забота, парень! — Нил повернулся к Пирону: — Вели своим ребятам расседлать пардов, брат.
Нам не придется брести пешком!
К тому времени, когда парды были освобождены от вьюков и упряжи, вагар закончил свое приспособление. На него пошли три седла и крепкий, окованный железом шест «звезды смерти», вставленный в трещину. Четвертое седло привязали к паутинному тросу, и Нил играючи поднял на нем фьёль и трех девушек.
А вот с пардами пришлось повозиться. Животным завязали глаза, но все равно они брыкались и отчаянно ревели, когда их поднимали наверх. Мужчины, кроме Биорка и Калана, оставшихся внизу, взялись за канат. Но если бы не Нил, намного превосходивший силой даже могучего хольдца, вряд ли удалось бы закончить подъем так быстро.
Когда весь груз был поднят, решили устроить привал. Парды разбрелись по пологому склону и принялись слизывать росший в трещинах сырой мох. Люди подкрепились более основательно.
Поев и передохнув, путники двинулись дальше. Тропа поднималась по некрутому склону почти прямо. И чем дальше, тем ровнее становилась поверхность горы. Но то была лишь сравнительно узкая полоса. Рядом, слева и справа, горы круто уходили вверх, образуя нечто вроде седловины, по «дну» которой двигались всадники.
Над почерневшим конусом вулкана курился дымок. Извержение, однако, прекратилось.
— Дальше дорога пойдет вниз! — бодро пообещал Калан.