— Откуда ты взялся, борец? — спросил кормчий, отправляя в рот порцию перемешанного с овощами мяса.
Нил решил, что обычай молчания во время еды свойствен только верхушке здешнего общества.
— Да ты можешь не отвечать, коли не хочешь,- невнятно произнес кормчий.
Он хлебнул вина и захрустел черствой лепешкой.
— Да нет,- сказал Нил.- Что мне от тебя таить? Только ты не поверишь.
— Я?! — Хихарра поперхнулся рагу.- Да я столько видал в нашем сраном Мире, что поверю даже в лысину Равахша, кусай меня в задницу! Валяй, говори!
— Урнгур! — сказал Нил.- То, что со мной было,- пустячок в сравнении с тем, что со мной будет: я иду в Урнгур!
Кормчий перестал есть и очень серьезно посмотрел на Нила.
— Ты — здоровенный бугай,- сказал он.- Пожалуй, здоровше тебя я в жизни никого не видал. Но в Урнгуре с тобой точно — будет! И потом будет. Но без тебя.
— А почем ты знаешь? Ты был там, что ли?
— В Урнгуре не был. На границе был. Знаешь, на границе с Угуром и Хуридой (зачем только Неизъяснимому понадобилось создавать это дерьмо?) есть паршивый городишко. Чагун называется. Я ходил туда с товаром. Видел этих…- Нил весь обратился в слух,- …урнгурцев. С виду-то они люди как люди. Тощие, не очень чтобы сильные. Шкура темная, потемней моей. Веет от них нехорошим.- Кормчего передернуло.- Гордые, скрытные. В Чагуне болтали, кто в их страну войдет, сразу отправляется к их богу, Хаору. И путешествие это… кха-кха… неприятно. Что еще скажу: был у нас случай. Купец из Хуриды, тоже тварь паскудная, недомерил торговцу ткани. Может, обманул, может, просто ошибся, дело людское. Так урнгурец этот схватил тесак и разрезал бедняге брюхо до самого позвоночника. Так-то! — Кормчий покачал головой.- Нет, борец, в Урнгур я тебе не советую. Хочешь сдохнуть — иди на юг, и все тут!
— Однако ж ты ходил в Чагун,- сказал гигант.- И живой.
— То — Чагун! — сказал моряк.- Да, ходил! Больше не пойду, кусай меня в задницу! Хоть и навар получил неплохой — не пойду. Скверная там торговля, борец.
— Ну, мне и здесь жизни не будет,- беспечно сказал Нил.
— А что так, борец?
— Поломал я тут одного… Тороном зовут… Может, слыхал?
— Ой-хой! — воскликнул кормчий.- Конечно, Хихарра знает Торона! Весь Фаранг знает Торона! Поломал? — Кормчий нежно и восхищенно таращился на Нила.- Ха! Чуял я, что здоров ты, борец, но ты и меня удивил! Удивил! Но тут ты прав, борец,- жизни тебе в Фаранге не будет, кусай меня в задницу! Он же хранитель тела самого душителя Дага, перец ему в мошонку! Уж Даг тебя не оставит, борец!
— Уж точно,- вздохнул Нил.- Я и этого самого Дага немножко… помял.
— Герой! — понизив голос, сказал кормчий.- Жаль, шкуру твою натянут на столб. Сильно помял?
— Вроде того. Он же хлипкий. Разок встряхнул — глазки и закатились.
— Да, борец! — сказал кормчий.- Пожалуй, в Урнгуре тебе самое место. Сматываться тебе отсюда надо так быстро, чтоб тебя еще вчера здесь не было. Как же тебя еще не сцапали, борец? Ты ж прогуливаешься, почитай, на самом виду?
Нил скромно потупился.
— О! — радостно вскричал Хихарра.- Пойдешь со мной. Ночью. Ночью мой «Светоч» отходит. Точно, в самый раз. Со мной пойдешь, борец! Все! Теперь только спрятать тебя до ночи.
— Я не один,- сказал Нил.
— Да? — огорчился моряк.
— Со мной мой господин, мой отец и женщина.
— Ой-хой! — с чувством произнес кормчий, и рука его потянулась к кувшину.- Тебя одного я еще мог бы вывезти без пропуска. Но четверых… Тем более женщину. А кто твой господин?
— Моряк. Его дядя — командующий Южной эскадрой Империи.
— Кто?!
— Эрд Асенар, светлорожденный.
— Ага…- сказал кормчий растерянно.- Понял…- Хотя было очевидно, что он совершенно ничего не понимает.
— Ага…- сказал кормчий растерянно.- Понял…- Хотя было очевидно, что он совершенно ничего не понимает.- Я-то думал: с чего это ты схлестнулся с самим Дагом? Но ты, парень, все же молодец, что задавил эту тварь, Торона. Подлый был человек!
— Он жив,- сказал Нил.
— Зря. Уж этот бы тебя не пожалел. Сколько народу перебил. И на арене, и так, походя. Чего ему было бояться — за ним Душитель! Нет, ты его зря не добил… А эти, сдается мне,- за тобой, кусай меня в задницу!
В таверну вошли человек шесть солдат во главе с десятником. Десятник поманил к себе хозяина:
— Эй, мясо! Иди сюда! Мы тут кой-кого ищем.
Хозяин, пожилой, толстый, со щекастой угодливой физиономией, поспешил к воину, но один из гостей схватил его за руку:
— Не торопись, Момон! — И — десятнику: — Ты что здесь распоряжаешься, железнобрюхий, пес тебя дери?
Десятник уставился на говорившего, здоровенного моряка со здоровенным мечом и здоровенным шрамом через все лицо. Десятник заколебался. «Дохлая рыбина» — не из тех мест, где городская стража чувствовала себя уютно. Трое сотрапезников меченого глядели на него в упор. Плечи у каждого были настолько шире десятниковых, что тому сразу расхотелось с ними ссориться. Пожалуй, он так и ушел бы вместе со своими вояками, но тут в таверну ввалились еще два десятка солдат, и стражник осмелел.
— Соленый огузок! — бросил он презрительно.- Не мешай слугам Великого Ангана!
— Всё! — сказал моряк, поднимаясь.- Или ты унесешь отсюда свои вонючие потроха, или я счас их проветрю.