Вернулись драконы. Гестион поймал их мысли: звери были довольны и склонны поспать. Пожалуй, он и сам бы поспал еще часок-другой, но к его ногам упала толстая меховая куртка.
— Это зачем? — спросил Гестион.
— В горах снег лежит даже летом.
— Мы полетим в горы?
— Через горы. В Урнгур.
— О! — пораженно воскликнул Гестион.
— Не робей. Не так страшен демон, каким его рисуют у вас в Руне.
Не так страшен демон, каким его рисуют у вас в Руне. Одевайся.
* * *
Когда Нил, Биорк и Эрд подошли к Дому Сирхара, время приближалось к полудню. Полосатая башня-гриб нависала над стоящими у дверей, как готовая рухнуть скала.
Ни стражи, ни привратника. Дверь распахнулась сама, прежде чем рука Биорка коснулась черного металла. Внутри никого: тускло освещенный коридор с лестницей в конце.
Едва они переступили порог, железная дверь с лязгом захлопнулась. Так похоже на захлопнувшуюся ловушку, что Биорк с Эрдом инстинктивно схватились за оружие. Но Нил неторопливо двинулся вперед, и воины пошли за ним.
Лестница с железными ступенями и перилами привела их наверх, в большую комнату с круглым зарешеченным окном, совершенно пустую. В ней — еще одна дверь, которая распахнулась так же, как и входная. За дверью — новая лестница. И еще пустая комната наверху. На сей раз окно овальное и без решетки. И еще лестница. По ощущению вагара, они были уже локтях в сорока над землей. Эта лестница оказалась последней. На сей раз их ждал не каменный ящик, а нормальная, хорошо освещенная комната с обстановкой, напоминающая жилище обеспеченного жителя Империи. С явно глорианской мебелью. Открылась дверь, и из соседнего помещения вышел Ди Гон.
— Ты готов? — спросил его Нил, обойдясь без приветствия.
— Да! — сирхар улыбнулся, показав мелкие зубы.- А ты?
— Я спрашиваю! — прорычал Нил, взял колдуна за плечи и легонько встряхнул.
Ди Гон не сделал попытки освободиться. И выражение лица его не изменилось, он только спросил:
— Ты в кольчуге? Боишься?
Нил был одет так же, как на пиру у Королевы. Только без тяжелой мантии и в сапогах с отворотами вместо туфель. Кстати сказать, другой, подобающей, одежды у него не было.
— Я не боюсь! — раздельно произнес великан. Но колдуна выпустил.
— Тогда пойдем! — как ни в чем не бывало произнес Ди Гон, подняв руку. Дверь за его спиной отворилась, и вошли четверо воинов.
Эрд сразу узнал их: не по лицам, по тому, как они двигались — быстрыми рывками.
— Моросы! — шепнул он Биорку.
— Знаю! — ответил вагар.
— Чего ты ждешь? — сказал Нил сирхару.- Идем!
Сирхар вышел, за ним — трое северян, замыкающими — моросы. Хотя светлорожденный предпочел бы видеть «живых мертвецов» впереди.
Сирхар привел всех к подъемнику, закрытой с пяти сторон коробке локтей десять в длину, восемь — в ширину и шесть — в высоту. Едва они вошли внутрь, подъемник заскользил вниз. Двигался он бесшумно, словно волшебная сила приводила его в движение. Но натянутые канаты, закрепленные наверху, которые успел заметить Биорк, говорили об обратном.
Спускаясь, они миновали не менее десятка дверей, и, когда подъемник остановился, по гнетущему ощущению и холодной сырости воздуха Эрд уверился, что они под землей.
Зал, круглая пещера со стенами из туфа, производил мрачное впечатление. Стены местами обожжены и выщерблены. Дверь, в которую они вошли, закрывающаяся четырехугольником из железа в восемь пальцев толщиной, оказалась единственной.
— Ты все еще хочешь встретить демона? — спросил Ди Гон.
Нил, расставив ноги, уперев в бока сжатые кулаки, из-под насупленных бровей озирал почерневшие стены.
— Да! — коротко сказал он.
Колдун отбросил за спину плащ, чтобы освободить руки, отошел от северян, приосанился и вдруг запел:
— Дом, доу, вау!
Вниз по речке плыву!
Золотые цветы соберу!
Дом, доу, вау!
Веночек сплету, сыночку подарю!
Дом, доу, вау!
Будь краше зари!
Слезинки утри!
Со мной поговори!..
У Эрда отвисла челюсть. Он знал эту песенку. Любой из живших в Хольде или Аркисе знал ее. Какому ребенку не пела ее мать? Но здесь, в опаленной пламенем подземной пещере, было чудовищно дико слышать, как хриплый голос Ди Гона выводит знакомые слова.
«Дом, доу, вау!..» — и не с ласковой нежностью, а с властной силой, как боевую песнь.
Эрд увидел вздувшиеся желваки на щеках Нила, его сощуренные глаза, предельную сосредоточенность. И ни одна черточка не шевельнулась на гипсовой маске его лица, когда Ди Гон одним движением выхватил Хлыст и зажег огненный длинный язык.
«Дом, доу вау!» — Пылающий Хлыст описывал кривые в сумраке, распространяя вокруг запах приближающейся грозы.
Слабое сначала, но быстро разгорающееся свечение возникло в противоположном конце зала.
Ди Гон отшатнулся, оборвал песню на полуслове, ощетинился, как кугурр, пригнулся к земле…
Сияющий голубой овоид, покачиваясь, висел в локте от пола. Ди Гон выбросил руку с Хлыстом: пламя мгновенно удлинилось, как язык лягушки, тронуло голубое свечение и отпрянуло назад.
Раздался оглушительный треск, длинная темная полоса пересекла наискось поверхность овоида, и он распался, угас, освободив существо тем более странное, что никто не смог бы предположить у демона подобного обличия.