— Плавал! — возмутился старик.- Я был кормчим военного корабля! — Он выплюнул за борт комок хурма [17] .
— И ты оставил море? — удивился Санти.
— Оставил! Нет! Оно меня оставило! Гляди! — Хорон задрал безрукавку и показал длинный красный бугор шрама, пересекающий живот наискось от левого подреберья до выпирающей тазовой кости справа.
— Ух-хо! — воскликнул Санти с уважением.- Чем это тебя?
— Топор омбамту! — Хорон опустил безрукавку.- Как рубанул — все кишки наружу.
— Как ты жив остался? — удивился юноша.
— Кто знает? Самому невдомек. В себя пришел — вижу, что живот зашит. И боли нет. Через три дня, правда, прихватило — не дай тебе испытать!
— И кто твой лекарь?
— Лекарь? — кормчий хихикнул.- Не поверишь! Кормчий мой младший. Его работа. Вот слушай!
Шли мы тогда вдоль побережья. Обычный рейд. Видим — на горизонте судно.
Обычный рейд. Видим — на горизонте судно. Омбамтский трехмачтовик. Далеко. Ветер не наш. Думали — уйдет. Однако ж глядим — они к нам курсом фордевинд, на всех парусах. Должно быть, ум у них отшибло — напасть на сторожевик. Эти придурки, как травы своей напыхаются, уж ничего не соображают. Но дерутся — как демоны. Да. Так подошли они, крючья закинули и полезли. Нам же проще: пока они нас на абордаж брали, половины недосчитались. Арбалет, знаешь, с тридцати шагов лупит ого-го! Да. Полезли. Ну, мы их встретили что надо! Мы-то — в доспехах, а пираты — кто в чем. Рубились они, впрочем, знатно. На себе попробовал. Пока я одному полбашки сносил, другой меня топором и достал. Во здоровый жлоб! Кольчугу прорубил, брюхо мне распорол — только и увидел, как кишки наружу вываливаются. А тут еще по голове кто-то меня долбанул, прободи его Тур! И все же час мой еще не настал. Очнулся — брюхо зашито, как старые штаны. Кормчий мой младший постарался. И внутрь мне смолы чудодейственной засыпал. Не пожалел, пес черномордый, дай ему богиня удачи! Смола та — из Урнгура. Дороже золота! Эй, ты там, потрави шкот — ветер ослаб! Да. Ни горячки, ничего. Иному ножом ткнут — и нету. А я, вишь, еще плюхаюсь.
— А во Владение как попал? — спросил Санти.
— То — своя история,- старик порылся в сумке, достал комок хурма, тщательно разжевал и продолжил: — Взяла блажь сынка красноглазой, Муггана, Равахш его пожри, корабль свой завести. И чтоб кормчий у него настоящий был. Послали Ортрана. Знаешь его?
Санти кивнул.
— Приехал он в Фаранг. Начал искать. Да какой же кормчий по собственной воле море на эту яму променяет?
Поболтался наш хольдец по тавернам — никто не желает. А тут подсказал ему один из добрых людей, что всё знают: есть, мол, человек. Кормчий не кормчий, а тебе подойдет.
Я в ту пору совсем духом пал. Живой-то живой, да кто меня с таким брюхом в море отправит? А тут подходит ко мне здоровяк. Поначалу я думал: хочет по доброте кружку калеке налить. Он и впрямь — налил. Поговорили о том о сем. Да. Я-то сразу догадался, что он северянин. По оружию. У нас Звезда Смерти не в ходу.
— Звезда Смерти? — переспросил Санти.
— Не видел, что ли? — удивился старик.- Шест такой, железом обитый, да шар стальной, шипастый, на цепи. Видел ты! Слуга его за Ортраном носит. Да. Поговорили. А тут он мне и предложил.
— А ты что ж, не испугался? — спросил Санти.
Он хорошо знал, что говорят о соххогоях в Фаранге.
— Чего уж мне было бояться! — отозвался старик.- Мне тогда все без разницы было. Да и деньги посулил немалые — командующему эскадрой впору. И какой-никакой — кораблик! — Хорон похлопал жилистой рукой по тонкому борту.- Красноглазому быстро надоело, да меня не гонят. Десятый год тут обретаюсь. Вроде сам по себе. Сам для себя.
— Не страшно? — спросил еще раз Санти.
— Нет. Сейчас, парень,- нет. Вот при прежнем-то Владетеле — бывало. Я его не застал, но говорили такое, что и не повторишь. Народу извел — страсть. А как помер — соххогоя все переиначила. Теперь почти как у людей. Если и замучают кого — за провинность. Этим уж сынок занимается — не госпожа. Сынок бы с папашей поладили. Но госпожа ему воли — хрен! Да я и ей не верю. Красноглазая есть красноглазая. Что у нее на уме? Себя вот возьми. Ты кто есть? Схваченный. Хуже раба. А она тебя держит — никто тронуть не смеет. Зачем?
— Как — хуже раба? — удивился Санти.
— Ну, раб — он свой. Деньги за него плачены. А схваченный вроде преступника. Хотя кто их разберет, красноглазых? Один у них порядок: ты — хоб! Но платят хорошо. И нанятых не обижают. Кто б у них иначе служил? Убирай парус, парень! Ты вот во Дворце живешь, может, поболе моего знаешь.
— А скажи, как отсюда в Фаранг весть подать? — осторожно поинтересовался Санти.
— Эко ты! Никак! Разве что Ортран или Сихон, Начальники Страж, помогут. Но от них не жди. Они хозяйке пятки лизать готовы. Иной раз стыдно смотреть. Что золото с людьми сотворяет! Эй, эй! Кранцы-то, кранцы вывешивай!
Юкка подошла к причалу, и Санти ловко набросил огон швартова на деревянный кнехт.
— Спасибо, мастер! — поблагодарил он, вылезши на пирс.
— Приходи, сынок! — отозвался Хорон.- Хоть кому я нужен в этом мире!
* * *
— Воины готовы, сирхар! Королева ждет!
— Много ли воинов, Клет?
— Три большие хогры, сирхар. Пешие.