— Ой, — взволновался Домовушка, — столь длинно врать я никак не смогу! Я позабуду все да и спутаюсь! Давай лучше ты, Коток, у тебя так складно выходит!
Я пояснил, что не смогу врать по той же самой причине, что и Лада. Поскольку имею честь быть начинающим магом. И добавил:
— Ничего, Домовуха, не боись. Будешь запинаться, повторяться и мекать в трубку, они скорее поверят, что ты — дряхлая старушенция. А я тебе буду подсказывать.
— Да, а потом!.. — возразила Лада. — Потом мне нужно будет представить больничный, а я совсем не уверена, что у меня это получится… Ну подделка. Я больничных листков в глаза не видела.
— Надо пойти в поликлинику. Не на прием, а… Ну ночью. Взять один бланк…
— Украсть, ты хочешь сказать, — сказала Лада и скривилась. — Нет, Кот, никогда!
Домовушка покивал сокрушенно:
— Эдакого она не могёт.
— Нет, Кот, никогда!
Домовушка покивал сокрушенно:
— Эдакого она не могёт. Прежде эдакое у нас Ворон проделывал — ежели нужда в какой бумажке казенной, гербовой… А теперича, раз Воронок захворавши… — И он снова покивал лохматой головкой: — Не выйдет.
— Но это же лицемерие! — возмутился я. — Какая разница! Самой стащить бланк нельзя, но если это сделает кто-то другой, то воспользоваться им можно за милую душу! По-моему, это гораздо хуже, чем воровать самой!
Лада гневно взглянула на меня, но промолчала. Промолчал даже Пес — видно, и до него дошло, что такой подход к решению проблем не слишком чистоплотен.
Из глубины паутины вылез Паук. До этого момента он делал вид, что ничего не слышит.
— А может, врать вообще не стоит? — тихо спросил он. — Может быть, стоит начать все сначала — с чистой совестью и на новом месте?
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ,
в которой мы спорим
— Не читайте советских газет перед обедом.
— Так ведь других же нет!
— Вот никаких и не читайте.
Из фильма «Собачье сердце»
Лада так и сделала. В понедельник она пошла на работу в свою контору, вернулась рано и сообщила, что написала заявление. По собственному желанию. Задним числом. И ни с кем ни на какие темы не беседовала.
— Это оказалось неожиданно просто, — рассказывала она нам за ужином. — Я вспомнила, что делала Бабушка с назойливыми поклонниками…
— Что, представилась своим сослуживцам крокодилицей? — поинтересовался я.
— Нет, просто задурила им мозги. Только они вопрос — про мое прошлое или будущее, — а им в голову сразу лезет какая-нибудь песенка. Поприлипчивее. «Ты — морячка, я — моряк». Или что-то в этом роде. Как я теперь понимаю, Бабушка не только с поклонниками так разбиралась.
— Да, мудрющая была наша Бабушка!.. — вздохнул с тоской Домовушка. — Ну а дале? Жить-то теперь как будем? Без жалованья?
— Ха! — важно заявила Лада. — Я придумала! В институт буду поступать! Стипендию дадут!..
— Ну-ну, — кивнул я, — конечно, стипендию. А то, что эта стипендия во много раз меньше твоей прежней зарплаты, ты подумала? А поступить — ты считаешь, это так легко? Сдать экзамены, пройти по конкурсу… В какой, кстати, институт ты собралась?
— В университет, — объявила Лада торжественно. — На юридический.
— С ума сошла! — воскликнул я. — Там же двадцать человек на место! Или даже больше! Туда же поступить — это деньги нужны сумасшедшие! Или связи! Или стаж работы по специальности!
— Деньги-то, деньги на что? — живо заинтересовался Домовушка.
— А на взятки!
— Я не понимаю тебя, Кот, — нахмурясь, произнесла Лада. — Ты хочешь сказать, что ваши советские юристы берут взятки?!
— Они такие же наши, как и ваши! — заявил я. — Ты в этой стране живешь с самого что ни на есть момента ее образования, даже еще раньше! И для тебя это вот — взятки для поступления в институт, имею я в виду — новость?! И потом, — добавил я, чуть остыв, — юристы уже не советские.
Советский Союз умер, приказал долго жить, перестал существовать. А кушать хочется, юрист ты или не юрист…
— Мы обыватели, закону послушные, мы взяток не даем, — сказал Домовушка. — Опять же, Кот, ты чегой-то того… преубольшаешь. Такое вот невероятно весьма — чтобы те, кто на страже закону поставлен, сами того… этого… закон преступали…
— Вероятно, вероятно, — сказал я, — еще как вероятно! Вот хотя бы Паука спроси!
Паук быстро засучил лапками, пробираясь в глубь своего паутинного кокона.
— Вот видишь, — кивнул я в его сторону, — не хочет говорить. Значит, правда.
Паук обернулся и укоризненно посмотрел на меня всеми восемью глазами.
— Ну зачем вы так, Кот, — тихо произнес он. — Конечно, всякое бывает, и среди юристов тоже встречаются взяточники и мздоимцы. Но это скорее единичный случай, чем система. Я, например, никогда не позволял себе… И я вас уверяю, я был не одинок.
С этими словами он развернулся и быстро исчез из нашего поля зрения.
— Циник ты, Кот, вот ты кто, — с досадой сказал Пес. — Тебя послушать — все сволочи и есть.
— Ну циник. А вернее — реалист. Я не говорю, что все — сволочи, я говорю, что всякой сволочи в мире хватает, и чем местечко теплее, сытнее, уютнее, тем скорее его обладатель будет сволочью и тем крепче за это местечко будет держаться. А чем крепче он держится, тем наглее становится. Тем больше ему дают, и тем больше он берет. Вот так-то!