Ну этого я уж совсем не понял. Обычно женщина или совсем не следит за собой, одевается как попало, причесывается наспех, стрижется в мужской парикмахерской и не употребляет косметики, или же, наоборот, тщательно продумывает как праздничный, так и повседневный туалет, выбрасывает сумасшедшие деньги на парикмахерскую (прическа, маникюр, педикюр, косметолог), не выйдет даже и мусор вынести без помады на губах. Наверное, она все-таки еще слишком молода, наша Лада, ее стиль жизни еще до конца не сформировался. Итак, Лада натянула свой старый свитер и линялые джинсы, быстренько заплела косу, подмазала глаза и губы, повертелась перед зеркалом и убежала на работу, пообещав вернуться пораньше — ведь вчера елку убрать не успели. Только после этого хмурый, как ненастная ночь, Домовушка покинул свое убежище.
— Совсем девка от рук отбилась, — буркнул он в ответ на мой невысказанный вопрос. — Куда это годится — в такой великий праздник дома не ночевать!.. А случись что — кого виноватить? Домового — не уследил-де!.. Что я Бабушке скажу, как вернется и ответ спросит? Как я ей в глаза гляну?
— Ну пока еще ничего не случилось, да и вряд ли случится, — сказал я уверенно. — В конце концов Лада — вполне разумная взрослая девушка, к тому же не обделенная талантами. Как она вчера лихо платья себе мастерила!
— Вот то-то и оно, что лихо! — буркнул Домовушка, засыпая ненавистное пшено в кастрюльку с молоком. — Нет бы — чинно, благородно, по-людски иголочку в пальчики взять, ножнички, да и скроить-сметать себе одежку приличную, нет: тыр! фыр! бах! Нетканое, нешитое, в один секунд сладила, потом раз оденет — и бросит. Небось потрудилась бы как след — до дыр доносила бы, да и после бы латала-штопал а… Ленивица у нас выросла, капризница балованная.
— Ну я не думаю, что наследной княжне так уж необходимо уметь шить или штопать. Все ж таки…
— Это умение любой девке необходимо, хоть царевне, хоть королевне! Случись чего с ее уменьями волшебными — и никуда она не пригодная, ни корову подоить, ни носки мужу связать! Ничегошеньки не умеет, аки дитятко малое, — а уж в возрасте. Девка не косою, не румянцем тщеславиться должна, а рукомеслом девичьим, тогда и женишок ей добрый сыщется, а не вертопрах какой…
— Так она же премудрая — ты ж сам говорил!
— Ну говорил… А нынче иное скажу: ежели дойдет до беды, ежели не соблюдет себя — враз премудрость ее и улетучится.
Девка не косою, не румянцем тщеславиться должна, а рукомеслом девичьим, тогда и женишок ей добрый сыщется, а не вертопрах какой…
— Так она же премудрая — ты ж сам говорил!
— Ну говорил… А нынче иное скажу: ежели дойдет до беды, ежели не соблюдет себя — враз премудрость ее и улетучится. А что останется? Умишка горсточка да волосья да пояса, а больше и ничего.
Домовушка упер кулачок в щечку, как будто у него болели зубы, вздохнул и застонал, с причитаниями:
— Горюшко ты мое, Ладушка, что ж ты, безразумная, творишь, где ж твоя честь девичья, где ж твое разумение, отеческому слову послушание…
Тем временем каша вылезла из кастрюльки и зашипела на раскаленной плите. Запахло противно паленым пшеном и горелым молоком.
— Каша, каша!.. — заорал я. — Домовушка!
Домовушка схватился за кастрюльку голыми лапками.
обжег их, разумеется, и побежал лечиться живомертвой водой. Завтрак был испорчен. И даже вчерашних пирогов не осталось.
Я по собственной инициативе отрезал каждому из обитателей по куску сыра и ломтю хлеба. Я не понимал, почему Домовушка так расстроился. Ну хочет Лада встретить Новый год в компании — на здоровье, хорошая, добрая традиция — Лада ж наша не старая бабка какая-нибудь. А что до всяческих намеков на возможность совершения ею какой-нибудь глупости, то, во-первых, неизвестно еще, глупость это или, наоборот, мудрость, потому как все в мире относительно. И если, с точки зрения Домовушки, традиционной и освященной веками, однако безусловно старомодной, поведение Лады граничило с распутством, то, с точки зрения современного человека без предрассудков, Лада была даже и слишком скромна. А во-вторых, при всей своей молодости Лада была достаточно разумна. И достаточно честолюбива, добавлю, кстати. Ни за какие коврижки она не отказалась бы от возможности стать княгиней — даже если бы ей пообещали… Ну не знаю — даже если бы ей сделал предложение принц Уэльский. Или калиф Багдадский.
Лада перевыполнила свое обещание — она не просто пришла с работы пораньше, она была дома уже часа в два, счастливая и румяная. На работе ей надарили много подарков, в том числе зажигалку для газовой плиты, деревянный брелок для ключей в виде усатой и бородатой головы, шоколадку, точилку для карандашей, подставку под горячие кастрюли и еще кучу всякой ненужной дребедени. Зачем, спрашивается, Ладе зажигалка, если газ она зажигает, просто ткнув пальцем в сторону газовой горелки? Или брелок для ключей — один из семи замков на нашей двери имел ключ килограмма в три весом — никакой брелок этого не выдержит. Разве что шоколадка — вещь полезная, ее всегда можно съесть. Но дорог не подарок — Лада не ожидала, что ее, оказывается, так любят в коллективе и так хотят сделать ей приятное.