— Не знаю, — ответил я Ладе дрожащим голосом. — В кабинете часы стали, в комнате ты была, а в Бабушкину комнату я не заходил… И потом, я не мог наложить затворительное заклятие, пока ты не сказала, что собираешься делать с гостьей — выпускать ее или оставлять на ночь… Или навсегда. — Я немного овладел собой, и к концу моей речи голос мой уже не дрожал, хотя уши по-прежнему прижимались к голове помимо моей воли. — А что случилось?
Лада, не ответив мне, метнулась в свою комнату, тут же вылетела из нее и бросилась по коридору в комнату Бабушки. И оттуда донесся ее горестный стон.
Мы помчались за ней, первым Пес, за ним — я, Ворон летел над нашими головами, дальше Паук, сидя на голове Петуха, подгонял его короткими четкими командами, а следом шаркал валенками Домовушка.
В дверях мы столпились, не в силах поверить увиденному.
Лёня тоже подошла и встала сзади нас.
А Лада рыдала, стоя посреди комнаты, опустив бессильные руки.
И было от чего рыдать, а также и остаться без сил.
Дверь шкафа, только что починенная бывшим возлюбленным Лады, ныне безобразным Крысом, снова сорвалась с петель.
И не просто сорвалась — она разбилась вдребезги, и вдребезги разлетелось украшавшее дверь зеркало.
На полу теперь высилась груда обломков и осколков.
Но что хуже всего — коробочка, которую мы совсем недавно наполняли вырвавшимися на волю хронофагами, валялась тут же, раздавленная. И ее было уже не починить, как не починить дверь и не восстановить зеркало. То есть может быть, если бы Лада очень постаралась, она могла бы наложить связующее восстановительное заклятие, даже и трещин не было бы потом, но заклятие это очень трудное, требует большой степени сосредоточенности, большого количества магионного сырья и самое главное: прерывать работу нельзя ни на минуту, а времени такие вещи требуют чрезвычайно много — от двух месяцев до пяти лет. Поэтому и с дверью шкафа, и с зеркалом можно было распроститься. Но это полбеды. Настоящая беда, да не просто беда, а двойная, тройная, пятикратного размера беда заключалась в раздавленной коробочке, ловушке и копилке для хронофа-гов.
А за окошком косматым шаром носилось с востока на запад солнце.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ,
в которой Лада надолго укладывается спать
И когда человек наконец хоть ненадолго забывается сном, он вправе ожидать, что друг будет оберегать его покой, а не трезвонить почем зря, словно пожарная машина.
Карлсон, который живет на крыше
— Что случилось? — спросила Лёня, и голосок ее дрожал то ли от испуга, то ли от напряжения.
— Я домой хочу! Выпустите меня!
— Домой пока что тебе нельзя, — сказала Лада тусклым голосом. — А что случилось… Сама видишь, как наш герой починил мне шкафчик. И что теперь делать, ума не приложу…
— Ладушка! — завопил Домовушка, отталкивая меня с Псом и бухаясь перед Ладой на коленки, прямо на эту груду осколков и обломков.
— Ладушка, меня, меня, медведя неповоротливого, виновать! Поспешал оченно, не углядел, как и задел!.. За клетушкой для этого твари меня Коток пославши, а я, торопившись, зацепился за дверку-то… а она и рухни…
— Не плачь, Домовушка, — ласково, но как-то безжизненно произнесла Лада. — Была бы добротно сделана, не упала бы. Хорошо еще, что мы укрепили перегородку в шкафу. Видишь, хроностазионы в нынешнем кризисе не участвуют…
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
— Дубина! — сварливо каркнул Ворон. — Когда ты только научишься мыслить логически!
— Солнце, — пояснила Лада. — В прошлый раз, если ты помнишь…
— Да, да, — перебил я ее торопливо, довольный тем, что понял. — В прошлый раз оно металось туда-сюда… А сегодня строго с востока на запад движется. То есть в прошлое нас не отбросит…
— Зато в будущее… — сказала Лада и замолчала.
— Да кто-нибудь объяснит мне внятно, что случилось! — взвизгнула Лёня. — И почему мне нельзя домой!
— Кот, займись ею, — велела мне Лада, не поворачивая головы. Она как-то подобралась, и голос ее звучал уже не безжизненно, а деловито, из чего я заключил, что Лада взяла себя в руки и ищет пути выхода из создавшегося положения. — Если сразу до нее не дойдет, осторожно открой входную дверь и покажи, что там. Только осторожно, чтобы ни она, ни ты туда не сунулись.
Я со вздохом развернулся и потянул Лёню за собой. Мы пришли в кухню, где Рыб, развернувшись хвостом к нам, а рылом, соответственно, к окну, следил за поведением солнца. Тучи, прежде затягивавшие небо и мешавшие сразу же увидеть последствия катастрофы, рассеялись, и теперь Рыбу — да и нам тоже — было прекрасно видно, что происходит.
— Насколько я понимаю, Кот, — обратился он ко мне, — у нас опять проблемы со шкафом.
Лёня, получив уже сверхнормативную дозу чудес, не удивилась говорящей рыбе. Она бессильно опустилась на лавку.
— Пальто ты бы лучше сняла, запаришься, — посоветовал я ей, а потом рассказал Рыбу, в чем дело.
— Этого следовало ожидать, — сказал он, поразмыслив. — Когда девушка так вот себя ведет, когда вместо того, чтобы учиться, она мажется, заводит романы, так вот завсегда выходит.
— Чем мажется? — не поняла Лёня, уже высвободившаяся из пальто. Пальто она аккуратно сложила рядом с собой.