— Чего не могло случиться, — продолжал Ворон, закладывая крылья за спину и расхаживая по письменному столу с видом лектора, — никак не могло случиться, будь наша Бабушка с нами. Это второй минус. Третий минус, то есть с) умножение привязанностей означает увеличение количества уязвимых точек. Жизнь есть борьба за выживание, и чем меньше мест, куда нас можно больно ударить, тем меньше возможностей причинить нам боль. Тем больше возможностей у нас выжить и, следовательно, большая вероятность выполнения нами нашего предназначения. А при наличии друзей… — Ворон сделал многозначительную паузу и обвел нас с Псом и Домовушкой — мы сидели в кабинете в ожидании прихода Лады с работы — пронзительным взглядом своих желтых глаз, — вероятность причинения нам боли возрастает в геометрической прогрессии. Зная нас лучше, нежели другие члены социума, друзья могут наносить удары в наиболее болезненные точки…
— Больно мудрено ты выражаешься, Воронок, не обессудь уж, — вступил в разговор Домовушка, ловя спицей спустившуюся петлю. — Но в целом я с тобой согласный. До добра все эти дружки-подружки не доведут. И денежки тратятся, и допоздна блы-блы, совсем руки ни к чему в дому не прикладывает и опять же наберется всяких глупостей… Нет, не дело это для молодой девки хатки считать. Да и для бабы тоже — никакого сладу нету с этими бабами, которые любят по соседкам языки чесать. И в избе у них не метено, и дитя у них не кормлено, и корова не доена… Помню, была у меня одна такая хозяюшка — еще в деревеньке нашей, при государе Алексее Михайлыче, — я тогда совсем еще молоденький был, только-только работать начал…
— Погоди ты со своими воспоминаниями, — махнул я хвостом, — мы еще наш разговор не закончили. Насколько я тебя понял, Ворон, главной целью нашего существования ты ставишь выживание особи как таковой. Но, во-первых, это есть цель любой мухи или комара, а мы как-никак существа разумные. А во-вторых, даже для мухи или комара основной целью является обеспечение выживания вида — эволюционное учение…
В скобках замечу: я отчаянно блефовал. С эволюционным учением я был знаком очень относительно, по учебнику биологии для десятого или, может, одиннадцатого класса. И наш начитанный и образованный Ворон легко мог разбить мои доводы, уличив меня в невежестве. Но он этого не сделал, из чего я заключил, что с Дарвином он знаком еще хуже, чем я. Скобки закрываются.
— Кроме того, ты, по-моему, путаешь два разных понятия — дружбу и приятельские отношения. Да, я с тобой согласен, приятельские отношения, переливание из пустого в порожнее, сплетни за чашечкой кофе обычно только забирают время и ничего хорошего не дают — ни для души, ни для тела. Но дружба — это же совсем другое!..
— А что? — спросил Ворон, с любопытством наклоняя голову набок. — Дай мне полное и верное определение дружбы, и я с тобой, может быть, соглашусь.
— Ну, дружба — это… Это когда…
— Неверно! — Ворон воздел крыло горе. — В научном определении надо употреблять точные характеристики, а не ссылаться на какие-либо переменные.
— Ну, дружба — это… Это когда…
— Неверно! — Ворон воздел крыло горе. — В научном определении надо употреблять точные характеристики, а не ссылаться на какие-либо переменные.
— Я не ссылаюсь ни на какие переменные! — запротестовал я.
— Ссылаешься. — Ворон был неумолим. — «Когда» — это переменная. Попробуй еще раз.
Я попробовал еще раз, и еще, и еще — не буду приводить все мои попытки, признанные Вороном неудачными. Вы сами, наверное, не раз — и безуспешно — пытались дать достаточно емкое и точное определение того, что же такое дружба. Скажу только: я чувствовал, что прав, но не мог доказать свою правоту. В первую очередь потому, что Ворон тоже чувствовал собственную правоту, и мои неумелые попытки — я ведь не лектор, не оратор, и даже образование у меня неоконченное высшее, куда мне до его премудрейшества! — разбивались о броню его самоуверенности и упрямства. Домовушка целиком и полностью поддерживал Ворона, невзирая на мудреность выражений и обычную для мудрой птицы велеречивость, зато Пес — я понял это немного погодя — Пес целиком и полностью оказался на моей стороне.
Когда я, образно выражаясь, плюнул и прекратил попытки что-либо доказать Ворону, Пес подошел ко мне.
— Пожалуй, Кот, не надо было так кричать, — сказал он тихо, слегка помахивая хвостом. — Им все равно не понять. Воспитание не позволяет…
Может быть, действительно все дело в том, кто и как воспитан? Добавлю еще — и кем.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
в которой я становлюсь фамулусом
Я не волшебник, я только учусь!
Паж
Время неумолимо катилось к зиме. Календарь худел, а я стал толстеть — отсутствие ставших уже привычными физических упражнений и строгая углеводная диета — каши, хлеб, картошка, пироги с горохом (или с грибами, или с капустой) — упорно делали свое дело. Погулять я выходил теперь редко — а зачем? Погода стояла мерзейшая: слякоть, морось, туман, мокрый снег, дождь — все это повторялось каждый день, иногда в розницу, но чаше оптом. Топили плохо — экономия энергоресурсов! — поэтому форточки кухонь в нашем доме были плотно закрыты, и невозможно стало добыть себе к обеду что-нибудь вкусненькое. Ворон тоже перестал вылетать, и даже Пес сократил свои прогулки до необходимого минимума. То есть он выходил теперь только с целью отправления физиологических надобностей, ну и иногда сопровождал Ладу в булочную или молочную. И по вечерам он уже не встречал ее, как бывало, — после одного или двух случаев, когда Лада (без предупреждения, между прочим) не вернулась домой ночевать.