Тоненькая струйка вонючего дыма приобрела желтоватый оттенок и поползла наружу, наращивая скорость. Ворон, осмелев, громко прокричал:
— Кукареку! — И дымок со свистом втянулся в щель. Когда Домовушка примчался из ванной с полным ведром живомертвой воды, он увидел нас, прыгающих от радости, и никакой нечисти. И огромную лужу на полу.
— Неужто справились?! — завопил Домовушка, роняя ведро и добавляя еще десяток литров к уже имевшимся на полу. — Неужто все?
И тут только мы услышали звонок в дверь. И стук.
Стук? Нет, это был грохот. Кто-то тарабанил в дверь ногами, и ноги эти были очень большого размера и, кажется, обутые в тяжелые сапоги. Домовушка подошел к двери на цыпочках.
— Ворон, а ну еще кукарекни! — скомандовал Жаб хриплым шепотом. — А то мы их в окно выставили, а они в дверь лезут!
Но кукарекать Ворону больше не пришлось. Потому что тот, кто тарабанил в дверь, заорал:
— Открывай (непечатное ругательство), а то я щас милицию вызову, взломаю к (непечатное ругательство) твою (непечатный эпитет эротического содержания) дверь, будешь (непечатное ругательство опять же эротического содержания) знать. Как посреди ночи гармидеры устраивать, сучка!
Голос мы узнали. Голос принадлежал нашему соседу снизу, дюжему слесарю-сантехнику. К этому голосу присоединился другой, женский, принадлежавший пьющей соседке из пятьдесят третьей квартиры. Соседка верещала истошно, призывая на голову Лады всяческие напасти, начиная от парши и кончая прокурором, и перемежая эти призывы не только стонами и воплями, но также и ругательствами такого же характера, как и употреблявщиеся слесарем-сантехником, только, пожалуй, еще покруче.
— Что будем делать? — шепотом спросил Домовушка.
— Не открывать же!.. — так же шепотом ответил ему Пес. — Попробуй, может, у тебя получится поговорить с ними женским голосом, как бы за Ладу.
— Кто там? — пропищал Домовушка. Это было не очень похоже на нежный Ладин голосок, но те, за дверью, кажется, поверили.
— Соседи твои, соседи. Это что ж ты (непечатное ругательство) творишь?! Вода с потолка ручьем льется! А ну открой щас же! А не то ж я не ленивый, милицию позову!
— Не отопру! — твердо заявил Домовушка как бы Ладиным голоском.
Это что ж ты (непечатное ругательство) творишь?! Вода с потолка ручьем льется! А ну открой щас же! А не то ж я не ленивый, милицию позову!
— Не отопру! — твердо заявил Домовушка как бы Ладиным голоском. — Имею все права не отпирать. У меня тут пожар был, оттого и вода.
— Пожарников надо было вызывать, а не самой пол поливать!.. — заверещала пьющая соседка.
— Не, это ты не права, — уже более миролюбиво проворчал грубый сосед. — Пожарники не только меня, они бы и тебя, и всех остальных в подъезде залили бы. Ладно, сиди там (непечатное ругательство), только учти: я участковому все равно на тебя жалобу подам. А то развела зверье всякое, покою от него нет ни днем ни ночью: и коты там у ей мявчат, и собаки горчат, и вороны каркают, еще и петух!.. Нету такого закона, чтобы в квартире зверинец устраивать!
Жаб зло и громко квакнул.
— …Еще и лягухи, ты гля!.. (Дальше весь текст представлял собой сплошное нагромождение непечатных ругательств и эпитетов. Поскольку текст этот, по выражению Ворона, не нес никакой смысловой нагрузки, я его опущу.)
Напоследок дюжий слесарь-сантехник еще раз пнул ногой дверь и удалился, громыхая по лестнице тяжелыми сапогами. Мы перевели дух.
— Ну вот и ладненько! — воскликнул Домовушка. — Вот и славненько! Теперича порядок будем наводить.
— Ой, а карась-то наш как там? — закричал вдруг с ужасом Жаб. — Я-то сбежал, а он же не может!..
Мы бросились к аквариуму. Карасю досталось больше, чем кому-либо из нас. Вода в аквариуме почти вся то ли расплескалась, то ли выкипела. Рыб лежал на боку, сунув рыло в свой грот, и бока его тяжело ходили. Чешуя его, обычно такая матово-перламутровая, поблескивающая, высохла и потускнела.
— Ай, кончается! — завопил Домовушка и зарыдал. — А Лады нету! Что будет!
— Воду! — крикнул я. — Живомертвую воду! В ванну его тащи, вместе с аквариумом!
— Да воды-то, воды-то и нет, всю ванну вычерпал, последнее вот это ведерко-то было!.. И в кране вода кончилась!..
Мы все как один посмотрели на пол. Большая лужа, образовавшаяся Домовушкиными стараниями, уже успела исчезнуть. Ее впитал паркет, который теперь набух и местами вспучился.
— Чайник! — заорал я. — Суй его в чайник!
— Помрет, — охал Домовушка, когда мы осторожно засовывали Рыба в чайник головой вниз, потому что воды там оставалось на донышке, — помрет, как есть помрет, горе-то!.. И вода-то в ём вареная, а рыбы в вареной воде не живут, им сырую надобно…
— В шкаф! — каркнул Ворон властно. — В шкафу он протянет до утра, а в шесть часов, когда дадут воду, мы изготовим необходимое количество субстрата и, я надеюсь, сможем избежать летального исхода…
— Ай, умен, умен, право слово, преминистр! — воскликнул Домовушка. — И как же это я про шкапчик-то запамятовал?
Он схватил чайник с торчащим из него рыбьим хвостом и огромными шагами, теряя на бегу валенки, помчался в дальнюю комнату.
— Вы что, мужики, с ума сошли? — спросил я удивленно. — Он же в шкафу еще быстрее загнется! Там же холодильник! Мы же карася просто заморозим!