Вообще-то я скучал. И даже уже начинал дремать — Ворон, с его велеречивостью и длинными предложениями, бывало, вгонял меня в сон. Но шорох, донесшийся из коридора, пробудил дремучий кошачий инстинкт, который — если бы я бодрствовал и не скучал — мне конечно же удалось бы подавить. А так я оказался слаб и беззащитен перед мощным зовом природы, прыгнул к двери и забил хвостом…
Инстинкт — великая вещь, этого даже Ворон не отрицает.
Поэтому он спросил тихо:
— Кто там? Неужели у нас завелись мыши?
Мышами, конечно, и не пахло. Посудите сами — откуда у нас, в нашей стерильной квартире, взялись бы мыши? Разве что Ладе что-нибудь приснилось. Но Лада спала последнее время мало и без сновидений — она только накануне жаловалась мне на это: «Ах, Кот, хоть бы сон какой хороший увидеть или даже и плохой, а то сплю — как в бочке сижу…»
Так вот, мышами из коридора не пахло. А пахло жабами, тараканами и собаками. Я резко распахнул дверь. Ну конечно! Все трое сидели рядком и напряженно прислушивались. Вне всякого сомнения, напряженно прислушивался Пес — это я заключил из того, что уши у него стояли торчком и подрагивали. Что касается Домовушки и Жаба, я не мог определить, прислушивались они или нет. Но простая логика подсказывала мне, что Да, подслушивали.
— Это что такое? — грозно, хотя и вполголоса, спросил я. Я не хотел тревожить Ладу. — Подслушиваете?
— А чего вы шепчетесь? — квакнул Жаб. — Заговоры устраиваете?
— Никакие не заговоры, а просто у нас совещание, и Паук нам нужен как консультант.
— Понятно, об чем совещаетесь, — проворчал Домовушка, успевший шмыгнуть мимо меня в кабинет и принявший уже обычный свой облик. — Как нам нашу Ладу спасти. А то не разумеете, что нам всем она дорога и мы все жизни положим, чтобы ей токмо помочь-подсобить.
— Ну насчет жизни — это ты слишком, — квакнул Жаб и перепрыгнул через меня — иногда прыгучесть его поражала чрезвычайно. — Я лично жизни лишаться не хочу, даже и такой, какая у меня. Хотя, если подумать, не жизнь это, а тоска зеленая. Ни рюмашки, ни огурчика на закуску, ни бабы теплой, чтоб, значит, подержаться… Ой, Домовушечко, ты же у нас невинное, уж прости… — Жаб заржал.
— Тихо! — каркнул Ворон громогласно. — Развели тут базар!.. Кот вам ясно сказал, у нас занятия, а Паука мы призвали только для того, чтобы получить необходимую нам консультацию. По одному юридическому вопросу. Насчет того, можно ли инкриминировать Коту в случае совершения им некоего деяния…
— Ой, Воронок, ты б не врал, сразу видно же! Хоть ты и краснеть не могёшь, — напевно произнес Домовушка, устраиваясь на стуле с неизвестно откуда взявшимся в его лапках вязанием. Может, он его на время своей трансформации в таракана прятал за пазухой? — Краснеть ты не могёшь, говорю, однако же перья у тебя на маковке дыбом от твоего вранья встают.
— Давай колись! — поддержал его Жаб. — Мы ж все равно кое-что слышали…
— Подслушивать нехорошо, — каркнул Ворон довольно кротко. И обратился к нашему рыцарю без страха и упрека: — Пес, как же ты?..
— Я считаю, что вы не вправе шептаться, — сказал Пес, подумав. — Дело у нас общее, и решать мы его должны сообща. А ради Лады я не только подслушивать, ради Лады… — Он издал короткий стон.
— Ну ясно, на костер и на плаху, — пробормотал Паук тихо, но, как всегда или почти всегда, его услышали все. — Дело не в Ладе, товарищи! — продолжал он, почти не повысив голос. — Дело в том, что Кот нуждается в практике на местности, и Ворон, как наставник, просит моего совета, как поступить. Есть опасность — если я правильно вас понял, Ворон, — что Кот, применяя свои специфические навыки, может наломать дров.
Устроить ДТП, например, или какую-нибудь другую катастрофу, возможно, и с порчей государственного имущества. И — не дай бог, конечно! — даже и с человеческими жертвами. Будь наш Кот обыкновенным, котом по своему рождению, этого нельзя было бы вменять ему в вину, такова кошачья природа, и не нам котов судить. Однако Кот наш по сути своей человек, и если налицо преступный замысел, то есть сознательное причинение ущерба частному либо юридическому лицу, то Кот, разумеется, будет считаться преступником и должен будет отвечать по закону…
— Ни по какому закону я отвечать не буду, — сказал я. Дело представилось мне в совсем новом и не сказать чтобы приятном свете. — Я — кот, котов не судят!..
— Да, но совесть?.. — тихо возразил Паук.
Я замолк на полуслове. С совестью лучше не связываться. Мое пылкое воображение заработало, подсказывая мне, что может случиться. Вот я перебегаю дорогу молодому человеку, он спотыкается, падает на проезжую часть и попадает под машину. «Скорая», милиция, летальный исход и судимость у ни в чем не виноватого шофера, потому что убийство есть убийство, даже если совершено без умысла и за рулем машины.
Вот я чихаю на молодого человека, и в его делах наступает резкое ухудшение, он лишается работы, друзей, близких и в приступе депрессии выбрасывается из окна.
Вот я навожу на молодого человека порчу своими зелеными глазами, и — … (см. предыдущий абзац).
— Он будет осторожен, — угрюмо сказал Ворон. — Он не настолько сильный маг, чтобы принести значительный вред избранному нами субъекту. В самом худшем случае объект эксперимента ожидает сенная лихорадка. В лучшем же случае субъект отделается легким испугом.