— Что слышал, то и говорю! — обиделся первый. — А если ты думаешь, что я вру, то ты после этого…
Явившаяся с подносом служанка помешала проследить за начинающейся ссорой. Она выставила на стол три щербатые миски с жидкой похлебкой, в которой плавали куски жил и свернувшиеся капельки жира, бухнула рядом тарелку с ломтями хлеба.
— Ешьте, страннички, сказала она, блеснула озорной улыбкой и исчезла.
Пахла похлебка чуть лучше, чем помои. Харальд видел, как колеблется Йофрид. Младший, должно быть, уловил нерешительность спутников, прошептал:
— Жрите, что дают! Нищие разборчивыми не бывают!
Харальд решительно ухватился за хлеб, взялся за ложку. Хлебал, стараясь особенно не глядеть на то, что ест. С некоторым трудом, но получалось.
Столица, в отличие от остальных городов этого мира, была окружена стеной. Правда, на взгляд Харальда, привыкшего к зубчатым монолитам замков родного мира, эта стена казалась жалкой — высотой сажени в три, беременная кошка перескочит, но местные, должно быть, почитали ее за мощное оборонительное сооружение.
Стена была сложена из кирпича, а ворота, через которые в город вливался поток путников, с двух сторон охраняли башни, похожие на пузатые пивные кружки.
Зубцов на стенах не было, но зато там гордо расхаживали стражники. Солнце сверкало на их начищенных доспехах и на наконечниках копий.
У ворот тоже стояла стража. Пошлины не взимали, но каждый из путников, от богатого купца, ведущего обоз в несколько десятков телег, до последнего нищего, попадал под осмотр.
Стоящие по сторонам людского потока стражи не выделялись ни вооружением, ни статью, но внимательные, острые взгляды, казалось, проникали под одежду, в мешки и сумки, пробирались внутрь головы, проверяя мысли и помыслы приезжих.
Харальд ощутил, как несколько пар глаз сошлись на нем, и мгновенно вспотел.
Харальд ощутил, как несколько пар глаз сошлись на нем, и мгновенно вспотел. Ладонь невольно потянулась к скрытому под одеждой кинжалу, но он вовремя одернул себя.
Взгляды, ощутимые как прикосновения, равнодушно скользнули по нищим и ушли в сторону. Сдавленный стенами проход расширился, превратившись в широкую улицу, и путники оказались внутри города.
Вокруг были дома. Высокие, в три?четыре этажа, они не могли тем не менее скрыть чудовищной мощи Пирамиды, возвышающейся прямо впереди, точно острие огромного копья, грозящего небесам.
Улицы наполняли спешащие и галдящие люди. Скрежетали повозки, их хозяева нещадно ругались, стремясь ускорить продвижение, ревели нахлестыва?' емые животные. Над всем этим месивом витали запахи пота и раскаленного камня. Жара потоком падала с неба, заставляя держаться в тени.
Направляясь к центру, трое нищих миновали рынок, большой, почти как тирский. Каждый купец нахваливал свой товар, и среди высоких палаток из ярких тканей — желтой, оранжевой, зеленой — разносился неумолчный гул, напоминающий гудение огромного пчелиного роя.
После рынка народу на улицах поубавилось, стало видно, что под ногами — мостовая, выложенная квадратными каменными плитками. Дома постепенно становились ниже, но все более и более богатыми.
Торговцев и ремесленников тут почти не было, зато часто встречались мужчины в роскошных халатах таких ярких цветов, что от них болели глаза. На нищих состоятельные горожане смотрели без удивления, зато попавшиеся собратья по профессии проводили злыми завистливыми взглядами.
Один раз разминулись с носилками, снабженными навесом, защищающим от солнца. Тащили их четверо крепких мужчин. Их обнаженные торсы блестели от пота, мускулы были напряжены, а с носилок с любопытством смотрела на мир изящная девушка с черными, точно ночной мрак, волосами. На оборванцев взглянула равнодушно, сразу же отвела глаза.
А потом дома закончились, и впереди открылась площадь. Широкая и совершенно круглая, она кольцом охватывала Пирамиду, которая словно вырастала прямо из земли. Виднелись ворота, они казались небольшими по сравнению с самим зданием, но явно превышали высотой городскую стену.
— Есть кто рядом? — спросил Младший настороженно, используя родное наречие.
— Нет, — ответила Йофрид.
Послышался шорох разматываемой ткани, и вскоре Младший уже щурил глаза, отвыкшие за время добровольной «слепоты» от яркого солнечного света.
— Да, — сказал он, разглядывая Пирамиду, — проникнуть туда будет нелегко. Но даже если получится, то как искать там Вечного Государя? Он, скорее всего, наверху, а пока туда заберешься — неделя пройдет…
Верхушка Пирамиды терялась в синеве неба. Казалось, что облако, вздумай оно проплыть над городом, непременно расплющится об эту каменную громаду.
— Может быть, не стоит туда лезть? — предложила неуверенно Йофрид. — Двинемся на восток в таком обличье. Ведь пропустили же нас в город, пропустят и там.
— Нищим нечего делать в безлюдной степи, — пожал плечами Харальд. — Да ты сама говорила, что все дороги для бегства перекрыты. У нас один шанс — отсечь тому чудовищу, что на нас охотится, голову! Ты можешь увидеть, что там — внутри?
Девушка кивнула и закрыла глаза. Лицо ее, бывшее только что живым, странным образом помертвело, превратившись в подобие маски. Словно жизнь покинула тело.