Выход один — использовать магию.
Смирив яростно колотящееся сердце, Йофрид закрыла глаза. На этот раз все получилось совсем легко. Выдернула себя из тела, точно клинок из ножен, и вскоре изучала запирающий дверь снаружи засов.
Он оказался деревянным, исключительно прочным и массивным. Даже если удариться о дверь всем телом, скорее отшибешь плечи, чем сломаешь его. Ножа в комнате нет, да и вообще ничего, что можно всунуть в дверь в надежде зацепить засов и сдвинуть с места.
Вновь зашевелилось в глубине души отчаяние, а обессиливающий голос зашептал на ухо: смирись, ты бессильна сделать что?либо, у тебя ничего не получится, даже не пытайся.
Разозлившись на себя, Йофрид яростно уставилась на засов, изо всех сил желая, чтобы он сдвинулся.
Не может же вся магия в этом мире ограничиваться только возможностью подглядывать и подслушивать! Должны же быть способы сделать что?нибудь еще!
Напряглась так, что, будь у нее зубы — искрошились бы до основания. Окружающий мир исчез, сжался до массивного, плохо обструганного деревянного бруса.
Она уже готова была сдаться, когда он сдвинулся с места…
Усталость швырнула ее в собственное тело, и некоторое время она лежала на кровати, отдыхая и гадая о том, действительно ли у нее получилось или все ей только померещилось?
Вторая попытка оказалась удачнее первой. Засов сдвинулся сначала на вершок, потом еще на один. Он шел медленно, со скрипом, цепляясь за все неровности. Когда же край его вышел наконец из?под последней скобы, Йофрид едва не закричала от радости и тут же потеряла сознание. По?настоящему.
Когда очнулась, то во всем теле чувствовалась слабость, ныл позвоночник, а голова разрывалась от боли. Едва хватило сил подойти к двери и толкнуть ее. Та с тихим скрипом отворилась, пустив в дом прохладу и шелест дождя.
Ночь, несмотря на летнюю пору, выдалась холодной. Вода под ногами, накопившая тепло за день, вскоре стала теплее воздуха, но зато та, что беспрерывно падала сверху, холодила не хуже снега.
Чтобы не замерзнуть, приходилось постоянно шевелить конечностями, а сделать это со связанными руками и ногами было не так?то просто. Холод забрался внутрь, и вскоре в горле обнаружились раздражающие приступы кашля.
«Не хватало еще простудиться перед смертью, — подумал Харальд Младший. — Умирать, пуская сопли и жалостно чихая. Вдруг такая жертва придется не по вкусу богам?»
Он усмехнулся и тут же напрягся. Тонкий слух уловил с той стороны, где должна быть деревня, какой?то звук. Доносившиеся оттуда пьяные вопли не так давно стихли, и кругом воцарилась тишина, нарушаемая лишь сопением отца да всхлипами ветра в вышине. Тьма была — хоть глаз выколи.
Звук повторился, и вскоре стало понятно, что кто?то идет, чавкая ногами по мокрой мерзости, которая заменяет в этих местах землю. Шаги были легкие и осторожные, и что самое странное — идущий был один.
— Ты слышишь? — вскинул голову отец. Шаги донеслись и до его слуха.
— Да, — отозвался Харальд. — Кто бы это мог быть?
Оба замерли в напряженном молчании.
Чавканье несколько раз затихало, словно человек останавливался, высматривая дорогу, но потом возобновлялось, становясь все громче.
Харальд вывернул шею, вглядываясь во мрак за спиной. С немалым трудом различил темную невысокую фигуру. Она показалась знакомой, и тут же все сомнения развеял голос.
— Где вы тут? — спросила Йофрид. — Темно, как в погребе!
— Здесь, — несколько недоуменно отозвался Харальд; отец же, похоже, от ошеломления лишился дара речи.
Холодные пальцы скользнули по запястьям Харальда, по связывающей их веревке. Потом он ощутил прикосновение острого металла. Скрипели путы, не желая поддаваться, а девушка дышала так тяжело, словно орудовала не ножом, а двуручным мечом.
— Ты откуда тут взялась? — спросил Харальд, с наслаждением расправляя затекшие плечи и сбрасывая с кистей остатки веревок.
— Освободилась, — лаконично ответила Йофрид. — Владетельница я или нет? Держи нож. Дальше развязывайтесь сами, а то я утомилась…
В ладонь Харальда ткнулась рукоятка, обтянутая, судя по шероховатости, рыбьей чешуей. Он поспешно перепилил веревку на ногах и бросился помогать отцу.
— Невероятно! — потрясение проговорил тот. — Ведь магия нашего мира не должна действовать здесь!
— Но магические способности сохраняются, — ответила Йофрид из темноты, и голос у нее был очень усталый.
— А значит, всегда можно найти способ ими воспользоваться.
— А нож тоже магией сотворила? — поинтересовался Харальд. Опустившись на корточки и сунув руки по локоть в воду, он освобождал ноги отца.
— Они там перепились все, — сказала девушка. — Один на улице валялся, в грязи. Против того, что я взяла у него взаймы нож, возражать не стал…
— Ай молодец! — завершив труд, Харальд распрямился. — Может, ты еще знаешь, где лежат наши вещи?
— В большом доме, там, где пьянка была, — совершенно серьезно отозвалась Йофрид. — На столе, в дальнем углу. Похоже, они еще не решили, как добычу делить…
— Хорошо. — Он позволил себе улыбнуться, хотя знал, что улыбки в ночном мраке все равно никто не увидит. — Ждите меня здесь. Я скоро вернусь.
— А ты справишься один? — В голосе отца звучало беспокойство.