— Эй! — Хриплый крик грубо выдернул ее из видений, а реальность обрушилась, подобно холодному дождю.
Харальд смотрел с тревогой, в синих глазах стыла нерешительность. Она вдруг ощутила прилив ненависти, которая неожиданно быстро ушла, словно смущенная странной мыслью: «Если бы не он, я бы всю жизнь просидела в своей деревне!»
— Ты в порядке? — спросил он. — А то шла, не разбирая дороги, а лицо было довольное, как у коровы, что объелась клевера.
Ненависть тут же вернулась.
— Все в порядке! — ответила Йофрид, окинув похитителя презрительным взглядом.
Харальд смотрел на развалины, морщил лоб. В расположении каменных обломков, торчащих из?под земли остатков фундамента и наваленных сверху фрагментов стен и башен ему чудился странный порядок. Словно кто?то, забавляясь, сложил из развалин некую сложную фигуру.
На мгновение вновь померещилось снежно?белое сверкание там, где острыми зубами возносились к небу остатки донжона.
Харальд покачал головой, остро жалея о том, что лишился магического зрения.
Осмотрели центральную башню, точнее то, что от нее осталось. Меж каменных блоков высотой в сажень и толщиной в пару аршин было почему?то холодно, как в ледяной пещере.
Йофрид начало трясти, и они поспешно покинули это место.
Там, где некогда стояла южная стена, обнаружились следы раскопа. Кто?то побывал здесь, достаточно давно, и пытался добраться до уцелевших подвалов. По неведомым причинам бросил работу на полпути.
Уходили грабители в спешке. Харальд нашел брошенную кирку и несколько наконечников от стрел. Похоже было, что здесь кто?то в кого?то стрелял. Заинтересованный, он заглянул за небольшой фрагмент наружной стены, сохранившийся почти полностью, и глаза его изумленно округлились.
Йофрид поспешила посмотреть тоже и с трудом сдержала вскрик.
У самой стены, привалившись к ней плечом, сидел человек. Лицо его искажала странная ухмылка, а вместо глаз чернели провалы. В правой руке незнакомца был зажат меч, длинный, с изогнутым лезвием.
Мертвец странным образом не разложился, одежда и тело не истлели, и даже выражение лица сохранилось — маска дикого, невыносимого ужаса. Судя по отсутствию повреждений, от него человек и умер.
Судя по отсутствию повреждений, от него человек и умер.
— Он жив! — сказала вдруг Йофрид. Ее трясло, как в лихорадке. Чудилось, что труп сейчас встанет и пойдет к ней, подняв длинные костлявые руки.
— Как так? — Харальд нахмурился. На лице его было недоумение, а в глазах интерес.
— Не знаю! — Она почти кричала. — Но не мертв до конца! Та сила, что господствует здесь, забрала и держит его жизнь…
— Твой дар еще сильнее, чем я предполагал! — В голосе похитителя звучало восхищение, но девушке было не до него. Ее просто трясло от дикого страха.
— Давай уйдем! — проговорила она, стуча зубами.
Пожав плечами, Харальд двинулся в обратную дорогу. Его упорно преследовало видение мертвеца, навек обреченного смотреть на мир черными дырами. Страшная смерть и жуткое посмертие.
Когда под ногами зашуршала трава, Харальд тут же ощутил внимательный, настороженный взгляд, идущий от развалин. В нем вновь не было угрозы, только странная, какая?то нечеловеческая радость. Словно у домашнего животного, которое дождалось возвращения хозяина. От подобной мысли озноб пробежал по телу.
— Он ушел от нас, верховный жрец.
Докладывавший был невысок и тщедушен, но смотрел на Харальда без страха. Знал, что наказание своенравного божества может быть страшным, но не боялся. Любую муку принял бы с благодарностью. Настоящий фанатик.
Бог внутри Харальда был раздражен. Это проявлялось в том, что чужое присутствие было болезненным — словно в голове качался на нитке металлический шарик, усеянный шипами. Каждое его соприкосновение с черепом порождало вспышку боли.
Голос Больного Бога звучал тем не менее спокойно:
— И как же вы упустили его?
— Он покинул город у нас перед носом, — доложил тщедушный. — Мы шли за ним по пятам и почти настигли, но в одной из деревень его след пропал!
— То есть как? — Игольчатый шарик коснулся затылка, заставив Харальда вздрогнуть.
— Там странная история. — Тщедушный жрец поколебался. — Он останавливался на два дня на постоялом дворе. Потом съехал. Но дальше на севере, куда он направился, никто не видел седоголового всадника! Он словно исчез. И еще… в той деревне пропала девушка. Ее похитили.
— При чем тут она? — гневно вопросил Харальд, точнее — его уста, а рука сделала раздраженный жест. Ощущение чужой власти над телом было чудовищно мучительным. Так, наверное, чувствует себя муха в смоле. Сколько ни бейся — не шевельнешь и лапкой.
Голова загудела, точно превратилась в колокол. Больной Бог впал в настоящее бешенство.
— Разыщите охотников за людьми! — прошипел он устами верховного жреца. — Убийц, работающих за золото! Пусть они пойдут по следу беглеца и найдут его!
— Слушаюсь, верховный жрец, — склонился в поклоне тщедушный. Ни тени сомнения не возникло на его чистом, спокойном лице. Его не смущало то, что придется платить деньги за убийство. Раз бог сказал, что этот человек виновен, значит, так оно и есть.
— Иди.
Харальд ощутил, как по телу прошла горячая волна. Бог оставил его тело. Хотелось выть от злости и бессилия, но он знал — это только позабавит внутреннего властелина.