«Амулет Незримого, — вспомнились слова Ксайна, и по спине пробежал холодок. — Неужели эти пятна изображают его хозяина?»
В помещении оказалось девять дверей. Три в левой стене, три — в правой, и три — напротив. Все одинаковые, из черного блестящего металла, мощные и тяжелые.
Вот и первое испытание. Открывшего не ту дверь, скорее всего, ждет смерть.
Харальд постоял, пытаясь понять логику строителей пирамиды. Но ничего не выходило, мысли метались, как головастики в пруду.
Вытерев вспотевшую ладонь об одежду, он перехватил меч и направился к ближайшей слева двери.
Золотая ручка оказалась на ощупь просто ледяной. Она подалась легко. Дверь послушно отошла в сторону.
За ней не было ничего. Черная пустота, в которую не проникал свет, идущий от масляных светильников. От нее шел ощутимый холод, как от глыбы льда.
Тьма мгновение помедлила, а потом неспешно потекла через порог. Заструилась, как черный песок. Харальд попытался закрыть дверь, но та вдруг сделалась неимоверно тяжелой.
Он отскочил.
Мрак медленно расползался по полу, точно густая жидкость. Когда коснулся ног, то кожа начала зудеть. «Когда он зальет всю комнату, то задушит меня», — понял Харальд.
Бросил взгляд в сторону двери, через которую вошел. Но та исчезла, слилась со стеной.
Там, где раньше был дверной проем, скакали на рогатых конях всадники, догоняя распластавшегося в прыжке хищника.
Выхода ему не оставили.
Не обращая внимания на расползающуюся под ногами мерзость, Харальд бросился к противоположной двери. Распахнул ее и тут же оказался сбит с ног. Под низким потолком прогремел разъяренный рык. Откатился в сторону, и острые когти вонзились в то место, где он только что лежал. Вскочил, не обращая внимания на саднящие на груди царапины. Зверь, стоящий напротив, был невелик, с крупную собаку. Голову и тело покрывали костяные щитки, топорщившиеся шипами и острыми наростами, вдоль спины тянулся зеленый гребень Будь у существа хвост, оно походило бы на ящерицу. Но его не было. Да и двигалась тварь куда быстрее любой ящерицы.
Зашипев, зверюга оскалила острые мелкие зубы и бросилась на человека.
Харальд ударил, вложив в замах всю силу. Раздался костяной стук. Меч отскочил ото лба твари, словно от крепчайшего из доспехов, а сама она остановилась.
Он ударил еще, острием целясь в горящий алым глаз. И попал. Лезвие с хрустом проникло в глубь черепа, зверь дернулся, едва не вырвав оружие из руки. Пасть его раскрылась, выпуская рев, слабеющий, предсмертный. Тело с шумом рухнуло в покрывающее пол темное вещество.
Не обращая на него внимания, Харальд бросился к следующей двери. Черная жидкость между тем достигла середины икр. Кожа на ногах горела, словно ее прижигал несильный, но злой огонь.
За очередной дверью оказалась пустая комната, совсем маленькая, сажень на сажень. В центре ее стояло возвышение, вырубленное из светло?зеленого камня, и на нем тускло переливалась металлическая подвеска.
Харальд уже почти шагнул туда, но неожиданно для себя остановился. Слишком просто все выглядело пройди несколько шагов — и возьмешь то, за чем пришел.
Он сунул в дверной проем лезвие меча.
Сверху бесшумно упал поток голубого пламени. Жаром пыхнуло так, что Харальд отшатнулся. Ступи он туда сам, сгорел бы, как сухое полено. Пламя исчезло, как и появилось, мгновенно.
Преодолевая сопротивление разлитой по полу тьмы, которая дошла до колен, Харальд побрел к следующей двери. За ней открылся коридор, уходящий в темноту. Оттуда доносилось мощное размеренное сопение, словно некто огромный похрапывал во сне. Тянуло сладким запахом мертвечины.
Наученный опытом, Харальд выставил вперед меч. Но ничего не произошло. Тогда он сделал шаг и тут же с воплем вцепился в дверной проем. Нога прошла сквозь серый каменный пол, словно он был из воздуха. Ощущая, как дрожат от напряжения мышцы в плечах, он втянул себя назад.
Коридор исчез, вместо него открылся темный провал. Посапывание прекратилось, а во тьме заворочалось нечто огромное. Долетело сонное ворчание, гнусный запах стал сильнее.
Харальд поспешно закрыл эту дверь. Он спасся, но потерял меч. Клинок выпустил в тот момент, когда начал падать.
Отчаяние захлестнуло тяжелой волной. Что, если ему не удастся выбраться отсюда? Тогда сын до смерти останется рабом Больного Бога, а Йофрид наверняка сгинет, не вернувшись домой.
Сжав зубы, он двинулся к следующей двери. Тьма затопила помещение более чем на аршин, и он брел, словно через болото. Открывать дверь было тяжело, а когда распахнул ее, то едва не рассмеялся от отчаяния…
За ней оказалась стена. Харальд даже потрогал ее. Камни были шершавыми и холодными, а раствор, скрепляющий их, выглядел свежим. Опять обман, опять ложный путь. А есть ли настоящий?
В ярости он ударил по стене кулаком. Руку пронзила острая боль, ушей коснулся глухой стук.
Не веря себе, он смотрел, как шатаются и вываливаются один за другим каменные блоки. Они падали и с грохотом откатывались в сторону. В открывшемся проломе виднелась ведущая вверх лестница.
«Если это снова ловушка — плевать!» — озлился Харальд и полез в пролом.
Вскоре он стоял на первой из ступенек, глядя на комнату, которую продолжал затапливать густой мрак.
Уровень его поднялся выше края пролома, но ни единая капля не пролилась на эту сторону.
Облегченно вздохнув, Харальд зашагал вверх. Кожу еще пощипывало, но все было цело, и даже на одежде не осталось следов. Узкая, но удобная лестница неутомимо вела вверх. Проход шел ровно, а ступеньки были без выбоин.