Потом впереди показался свет, похожий на солнечный, и Харальд прибавил шагу. Лестница закончилась, приведя его в обширное помещение пирамидальной формы.
Сквозь узкие щели в потолке врывались лучи света, образуя нечто вроде сотканных из желтого сияния занавесов. Посреди помещения стояла глыба камня, слегка обработанная под человеческие очертания. Лица у статуи не было, а на шее висела та самая подвеска, которую показал Харальду Со?Вифеон. Металл мягко светился.
Харальд почувствовал, что ноги стали ватными. Неужели он дошел?
Сделал несколько шагов, коснулся пальцами подвески. Она была теплой и гладкой на ощупь. Зеленую поверхность украшал узор, похожий на тот, что он видел внизу, в комнате… с неизменным серым пятном посредине.
— Амулет Незримого, — сказал за спиной гортанный голос. — Ты добрался до него. В чем я, собственно, и не сомневался.
Харальд взял подвеску, осторожно опустил в карман и только затем обернулся.
Ксайн стоял у стены, скрестив на груди руки. Изуродованное шрамами лицо было спокойно, а глаза горели темным пламенем.
— Ты не сомневался, а я вот — очень даже, — сказал Харальд, подозрительно глядя на чужака. — Я мог там погибнуть!
— Только если бы вел себя как последний дурак. — Ксайн пожал широкими плечами. — Еще в первом коридоре ты преодолел пару заклинаний, смертельных для любого, даже для мага. Мертвая Тьма убивает одним прикосновением, а ты лишь ежился, ощущая, как она плещется вокруг. Ты точно угадал камень, по которому надо стукнуть, чтобы открыть проход. Один из семидесяти! И после этого ты утверждаешь, что мог погибнуть? Ха! Скорее рыба утонет!
— Но я пережил несколько очень неприятных мгновений, — проговорил Харальд, пытаясь оправиться от изумления: пара смертельных заклинаний? убивает прикосновением? угадал камень? — Ведь ты мог провести меня сюда, минуя ловушки!
— Мог, — Ксайн кивнул. — Но не стал. Любой поступок имеет смысл, только когда совершен самостоятельно.
— Как же так? — удивление наконец оформилось в вопросы. — Как я смог все это сделать? Почему я не погиб?
— Потому что ты не человек. — В темных глазах Ксайна появились печаль и сочувствие.
— А кто? — С Харальдом давно никто не разговаривал как с сопливым мальчишкой, и он почувствовал злость. — Бог? Демон? Зверь?
— Ни то, ни другое, ни третье, — ответил Ксайн серьезно. Каждое слово ударяло по голове не хуже тяжелого камня. — Или все понемногу. Кто знает? Могу лишь сказать, что высшая доблесть для человека?перестать быть им, и ты ее достиг…
— Спорное утверждение! — Харальд вытер неожиданно вспотевший лоб. — Я что, теперь не умру?
— Не знаю, — вновь пожал плечами Ксайн. — Ты собираешься сражаться с богом, а такие битвы не бывают безопасными.
— Откуда ты знаешь, что я собираюсь делать?
— Амулет Незримого, с чьей шеи ты его снял, годится только для одного. — В темных глазах зажглись лукавые огоньки. — Если ты явился за ним, то угадать твои действия нетрудно.
— Так. — Харальд сглотнул, пытаясь собрать мысли, которые разбегались всполошенными тараканами. — Если ты знаешь так много, то, может быть, сможешь посоветовать что?нибудь дельное?
— Могу, — без тени улыбки кивнул Ксайн.
— Сражаться с богом — безумие. Пусть он причинил зло тебе, твоим близким или твоей стране. Тебе не одолеть его, не убить и даже не сделать ему больно. Есть лишь один способ избежать мести божества.
— И какой же?
— Добраться до Судьи. — Ксайн нахмурился, на гладком лбу обозначились тяжелые морщины, глаза потемнели. Он явно переживал какие?то неприятные воспоминания.
— До кого?
— До Судьи. Его приговоры равно весомы для смертных и бессмертных. Его жилище находится через две Двери, если ехать на восток.
— Где? — Харальд почувствовал, как злость уходит, сменяясь весельем. Что за нелепицы рассказывает этот шрамолицый?
— Через две Двери, — повторил Ксайн спокойно. — Ты пока не чувствуешь Двери и не умеешь их открывать, но скоро зов их коснется твоего сердца, и тогда ты поймешь, о чем я говорил. И будешь ты в каждом мире своим, и любой язык будет тебе как родной…
— Посмотрим, — сказал Харальд. — Было приятно побеседовать с тобой. Но мне пора, меня ждут. Прощай!
— До свидания, — проговорил Ксайн и грустно улыбнулся. — Рано или поздно огонь погаснет и в твоей груди, тебе надоест бродить по мирам, и ты вернешься сюда, в Обитель Уставших.
Харальд, не обращая внимания на его слова, направился к лестнице. Амулет лежал в кармане, теплый, словно маленький зверек.
Солнце медленно тащилось по безоблачному небу. Йофрид устала сидеть в неудобной позе, ныли мышцы, но она упорно не уходила, дожидаясь Харальда. Несколько раз за спиной слышался шорох, она оборачивалась и видела одно и то же — пустые улицы и столбы пыли, гонимые ветром.
Показалось — успокаивала она себя и продолжала ждать.
Когда со стороны пирамиды раздался жуткий грохот, она вскочила на ноги, а кинжал словно сам оказался у нее в руке. Белоснежная стена у основания строения пошла трещинами, а затем вспучилась, словно яйцо, из которого пытается вылупиться птенец величиной с дом. В стороны полетели куски белого камня, и сквозь образовавшуюся дыру на мостовую вывалился.. человек.