— Слушайте все, — повторил великан. — Сегодня мы отправляемся в море, и негоже это делать, не проявив уважения к хозяину морей, великому и могучему Беспокойному Богу! Возгласим же ему хвалу и принесем жертву!
— Принесем, принесем! — донеслись возгласы, а глаза статуи странно сверкнули.
Капитан развернулся к ней лицом, явив взгляду окружающих выдающийся зад шириной с корму небольшого корабля.
— Хозяин морей, — сказал он проникновенно. — Отдаем себя под твою власть и верим, что не оставишь ты нас помощью и защитой, отведешь шторма и ураганы, пошлешь попутный ветер и спокойную воду!
Матросы слово в слово повторяли сказанное. Над палубой стоял неумолчный гул, Харальду показалось, что он попал внутрь огромного улья.
— Не заставь наших жен рыдать от горя, а детей остаться сиротами, — продолжал разливаться соловьем капитан. Его громоподобный голос легко перекрывал гомон остальных, точно гудение шершня комариный писк. — Прими от нас эту скромную жертву! Пусть кровь ее омочит твои губы, а сердце твое возрадуется!
Сверкнуло солнце на вскинутом ноже, подал голос умирающий барашек. Затем раздался легкий плеск, и толпа матросов в едином порыве подалась вперед. Глаза их полнились ожиданием.
Харальда сдвинули в сторону, и он вновь увидел идола, на лицо которому из распоротой бараньей шеи лилась кровь. Багровая жидкость, попадая на дерево, не стекала, застывая темными потеками, а мгновенно впитывалась, как в песок.
Капитан застыл, вперив в лик статуи внимательный взгляд. Он тоже чего?то ждал.
И тут идол облизнулся. Харальд готов был поклясться, что видел, как из деревянной пасти высунулся длинный розовый язык, похожий на хвост ящерицы, и стремительно прошелся по окровавленным губам.
Слитный вздох пронесся над толпой.
— Жертва принята! — торжественно возгласил капитан и, мощно размахнувшись, вышвырнул бараний труп за борт. — Поворачивайтесь, бездельники, ставьте парус!
Матросы мгновенно разбежались, на палубе закипела работа, а Харальд отправился на нос, туда, где ждала Йофрид.
— И что, вы всегда приносите такие жертвы? — спросил Харальд, наливая в кружку еще пива.
— Конечно, — с недоумением отозвался его собутыльник — давешний кудрявый моряк, носящий звучное имя Саул. — Если не принесешь, ветра попутного не будет, а то и в шторм угодишь! Кому это надо?
Шел второй день плавания. Корабль бодро скакал по волнам, скрипя мачтами, над палубой, оправдывая название судна, упруго выгибался парус с изображением острого белого пика, похожего на наконечник копья.
Саул отхлебнул из кружки, покосился в сторону борта, откуда доносились рыгающие звуки. Йофрид с непривычки мучилась морской болезнью и почти все время проводила внизу, в отведенной путешественникам каморке.
Остаток же — у борта.
— Что?то плохо она переносит качку, — сказал моряк.
— Ничего, привыкнет, — беззаботно ответил Харальд, с грустью заглядывая в кувшин, который опустел почти на две трети.
— Вот они где! — Громоподобный рев ударил с такой силой, что Харальд едва не опрокинулся на спину, а Саул крякнул и принялся ковырять в ухе.
Рядом появился капитан. Глаза его грозно сверкали, щетина, похожая на кабанью, воинственно топорщилась.
— Пьют, и без меня! — сказал он сердито. — А ну наливай!
Слово капитана на корабле — закон. Пришлось подчиниться.
Равнина моря была пустынна, лишь пару раз появились на горизонте паруса, белые, словно снег. А на пятый день плавания, на рассвете, вынырнуло из моря, прямо по ходу судна, странное розовое облачко. Появилось и стало расти, а вместе с тем, как поднималось солнце, розовый цвет менялся на белый.
— Что это? — спросила Йофрид у Харальда. Она все же привыкла к качке, лицо ее вновь цвело румянцем, походка сделалась твердой.
— Тиркан, — ответил он с благоговением. — Горный пик, у подножия которого стоит Тир. В его честь назван наш корабль.
— Какой же он высокий! — удивилась девушка.
— Очень, — подтвердил Харальд. — Ты же видела Северные горы, так они рядом с Тирканом — просто карлики.
Зрелище было величественное. Гора словно вырастала прямо из моря, бросая гордый вызов стихии воды. Сам остров стал виден гораздо позже — узкая полоска у подошв белоголового гиганта.
Город прилепился к горе, словно муравейник к дереву. Прямо из воды торчали башни городской стены, а над ними поднимались мрачные, темные как ночь строения внутреннего замка. По сторонам от города тянулся желтый пляж, а дальше виднелись заросли каких?то странных деревьев.
Даже море здесь было какое?то другое, не серое и тусклое, как у северных берегов, а прозрачно?голубое. Корабль словно скользил по поверхности огромного драгоценного камня, в глубине которого двигались смутные тени морских обитателей.
Одна из рыб подплыла к поверхности, давая рассмотреть себя. Йофрид невольно вздрогнула. Вытянутое серебристое тело, острые плавники и зубастая пасть, по сравнению с которой волчья — рот шамкающего старика.
Корабль вошел в порт и вскоре пришвартовался к одному из причалов.
— Успеха, — сказал Саул на прощание. — Пусть Беспокойный Бог не оставит вас на морских просторах! Сегодня в гавани я не видел офирских судов, но об их прибытии всегда говорят. Так что ждите!