— Харальд! — выкрикнула Йофрид радостно, бросаясь ему навстречу. — Ты вернулся!
Он посмотрел на нее безумным взглядом. Одежда и седые волосы были в пыли, а когда заговорил, то в горле его клокотало, словно в котелке, в котором варится суп.
— Сам не пойму, как это у меня получилось, — проговорил он, сплюнув. — Должно быть, я сошел с ума, раз могу проламывать стены…
Он оглянулся на уродливый пролом, на морщинистом лице появился страх.
— Ты добыл то, за чем ходил? — поспешно спросила Йофрид.
— Да, — ответил он, пошатнувшись. — Потом покажу. Но я слишком устал, а нам надо поскорее уходить.
Она подскочила к нему, придержала за пояс. Видно было, что бывший Владетель держится из последних сил, на одном упрямстве.
Двигались медленно. Харальд указывал дорогу, а Йофрид практически тащила на себе ставшего вдруг очень тяжелым спутника. Дома мертвого города неторопливо уплывали назад, недобрыми глазами смотрели провалы окон. Солнце заходило, и между зданиями сгущались тени.
Когда вышли к тому месту, где днем встретили Ксайна, наступила настоящая ночь. Но здесь, в отличие от леса, где даже во мраке кричат звери и птицы, она была мертвой. Лишь ветер выл среди руин, точно стая голодных волков.
— Остановимся? — спросила Йофрид. — Переночуем тут?
— Нет, — упрямо ответил Харальд. Силы понемногу возвращались к нему, и он шел уже сам, без помощи спутницы. — Надо идти. Не уверен я, что переживем ночь здесь. Особенно ты.
Из ветви, срубленной с первого же дерева, соорудили факел.
— Надо идти. Не уверен я, что переживем ночь здесь. Особенно ты.
Из ветви, срубленной с первого же дерева, соорудили факел. Мечущееся рыжее пламя выхватывало из темноты серые потрескавшиеся плиты под ногами, разгоняло тьму в стороны, время от времени выхватывало из мрака постаменты статуй.
Вверху, на фоне неба, можно было различить их очертания. Казалось, что каменные исполины следят за людьми, чудилось, что некоторые из них двигаются, стремясь схватить путников, но медленно, слишком медленно.
Между тем деревьев становилось все больше, изваяний — меньше, носа коснулся аромат свежей листвы, чуть позже из тьмы долетел рев раздраженного хищника.
— Мы вышли, — сказал Харальд с таким облегчением, словно выбрался из плена, в котором ему грозила смерть. — Смотри, вон и костер Джоле!
Алый пламенный цветок плясал прямо впереди, то припадая к земле, то вытягиваясь вверх. Он казался таким крошечным по сравнению с окружающей тьмой, но все же это был свет, тепло, безопасность.
У костра оказалось пусто. Лежали сваленные в кучу вещи, горкой высился собранный хворост, но офирец исчез.
— Где он? — спросила Йофрид.
— Тут, — отозвались из мрака. Чернокожий воин вступил в круг света, сверкая белками глаз. — Только дурак будет сидеть прямо у костра! Рад вас видеть целыми и невредимыми!
Костер трещал, от него шел мощный поток тепла, и Йофрид неожиданно ощутила, насколько она устала. Даже голод куда?то отступил, отброшенный всепобеждающим желанием спать.
Едва хватило сил, чтобы вытащить из мешка одеяло.
— Спите, я покараулю. — Голос Джоле донесся словно издалека, и девушка уснула, едва успев лечь.
Свист воздуха, удар. Разрубленные ветви нехотя раздвигаются, открывая пространство, лишенное деревьев. Под лучами стоящего в зените солнца высохшая трава кажется серебристой, а ветер гонит по ней настоящие волны.
— Саванна, — проговорил Джоле, опуская меч. — Теперь немного осталось.
— Немного докуда? — со смешком спросил Харальд из?за спины. — Если до Красного Оазиса, то да, немного. А до Офира — еще o?ro?ro, не говоря уже о…
Бывший наемник не ответил на шутку.
После того как они побывали в мертвом городе, Джоле начал по?другому относиться к спутникам. Йофрид просто пугала его (кто же мог знать, что такая милая девушка владеет магией?), а вот Харальд, которого офирец ранее считал авантюристом, собирающимся пограбить древние клады, все более и более удивлял.
Он принес из города всего одну вещицу — украшение из зеленого металла, ухитрившись при этом оставить где?то меч. На взгляд Джоле, обмен того не стоил — подобную побрякушку можно купить на любом из офирских рынков. Но он благоразумно держал язык за зубами, помня о том, что давно бы умер, если бы не этот северянин с белыми, точно мука, волосами.
Когда выбрались на открытое пространство, под ногами зашелестела трава. Воздух показался обжигающе сухим и горячим, а солнце, не скрытое более раскидистыми кронами, — болезненно ярким.
— Ну что, — сказал Джоле, привешивая меч к поясу (здесь уж точно не придется прорубать дорогу). — Готовы? Тогда идем.
— А ты отыщешь путь до оазиса? — спросила Йофрид с сомнением. — Я вот даже не могу понять, там ли мы вышли из леса, где вошли в него, или в другом месте?
Джоле хотел было обидеться, но передумал.
— Найду, — ответил он спокойно. — А если нет, то мы всего лишь погибнем в пустыне. Но это не страшно, не так ли?
Он повернулся и зашагал на север, позволяя спутникам следовать за собой. Солнце светило в затылок, а ветер обдувал лицо, слизывая с него остатки надоевшей лесной сырости.
Город поднимался из песков медленно, словно корабль, всплывающий из глубин моря. Сначала из?за желтых барханов показались ослепительно белые верхушки башен. Они сверкали на солнце, и при виде их сердце Харальда дернулось. Он беспокойно зашевелился, и его одеяние зашуршало.