Они прикрыли волосы наголовными повязками, принятыми среди местных, но в этом было мало проку. Оставалось надеяться, что успеют доехать до столицы быстрее, чем туда доберется весть о нападении на обоз.
Дороги были пустынны. Часто попадались пирамидки с нишами, вроде той, что увидели, выйдя впервые на дорогу. Время от времени встречались телеги бродячих торговцев, один раз обогнали целый караван, состоящий из невысоких коренастых животных с серой шкурой и длинными ушами, при виде которых от зависти удавился бы любой заяц. Голос у них был громкий и пронзительный, зато груза они тащили столько, сколько поднимет не всякая лошадь.
Вокруг ушастых сновали погонщики на быстрых конях, кричали что?то злыми сорванными голосами. Охраны, на удивление, у каравана не было.
Проехали пару городков. Дома тут строили из глины, словно в Офире, но не обязательно белые. Около каждого — сад, источающий сладкие цветочные запахи и звуки птичьего пения. Улицы были чистые, а в центре каждого селения — здание в виде конуса. В них, как понял Харальд, жили наместники Вечного Государя, вершащие суд и взимающие подати.
Удивляло, что селения были лишены стен, а при въезде никто не брал денег.
Удивляло, что селения были лишены стен, а при въезде никто не брал денег. Видимо, тут не воевали настолько давно, что даже мысли не допускали о нападении. Бросалось в глаза также отсутствие собак. Их в этом мире, похоже, просто не существовало.
Когда впереди показался очередной городок, солнце, маленькое и жгучее, словно осиное жало, клонилось к закату. На востоке небо налилось густым сиреневым цветом, в котором проступил тонкий серп огромного месяца. Теперь он был молодым и с каждым днем становился все больше и больше. Меньшая же луна никак не желала умирать, оставаясь в той же фазе, в какой увидели ее путешественники, попав в этот мир.
— Может, переночуем в городе? — жалобным голосом спросила Йофрид. — Хоть поедим нормально!
Предыдущие две ночи они из осторожности провели за пределами селений, в небольших рощах, которые, несмотря на господство полей и садов, кое?где попадались.
— Ладно, — сказал Харальд. — Проверим, что у них тут за постоялые дворы…
Они уже знали, что заведения подобного рода не имеют вывесок, но снабжены большим фонарем, который горит перед входом круглые сутки, служа ориентиром для путников.
Улицы по вечернему времени были пустынны, и они некоторое время петляли по городу. Подковы цокали по твердой земле, эхо отдавалось от стен, и казалось, что едет не трое всадников, а по меньшей мере сотня.
В боковом переулке сверкнул яркий свет фонаря, словно маячок среди безбрежного моря ночи. Путники повернули коней.
На стук никто не отозвался, затем послышалось шарканье подошв, и дверь распахнулась. На пороге стоял очень худой, похожий на кузнечика человек. Руки, длинные и тонкие, торчали из рукавов халата, а на лице застыло скорбно?хищное выражение.
— Заходите, — проговорил он сиплым голосом, глядя на путников без особенной приязни. — Будьте гостями моего дома, да сохранит вас Вечный Государь.
Он указал, где находится коновязь, дождался, пока гости привяжут животных, и повел их к столу. Пахло в небольшом помещении уксусом и еще чем?то кислым, пол даже в полумраке, который рассеивала лишь масляная лампа в руке хозяина, выглядел грязным.
— Что желаете? — спросил хозяин, когда гости уселись.
— Неси то, что не нужно греть, — приказал Харальд. Такой ответ избавил его от необходимости называть блюда.
Хозяин поклонился и ушел, оставив лампу на столе, после чего Йофрид сказала:
— Не нравится он мне. Не знаю почему…
— Что делать, — пожал плечами Харальд. — Не уходить же теперь.
Похожий на кузнечика человек двигался, в отличие от своего маленького собрата, бесшумно. Когда он возник из полумрака рядом со столом, держа в руках два блюда, таких огромных, что их можно было использовать как щиты, Харальд невольно вздрогнул.
— Тушеное мясо, — просипел хозяин, — и рубленые кабюшоны в медовом соусе…
Мясо оказалось неплохим, по вкусу напоминало зайчатину, но с рублеными кабюшонами вышла промашка. Блюдо было наполнено светло?розовыми кубиками, плавающими в янтарном медовом сиропе. Первым туда влез Младший и тут же скривился, точно в рот ему попало нечто донельзя противное, вроде кошачьего помета.
Харальд из любопытства взял липкий и скользкий кубик (ложки тут были не в ходу, любое блюдо принято было есть руками). Поначалу ощущал лишь сладкий вкус меда, но потом рот наполнился чем?то мерзким, похожим на смолу. С трудом удержался от того, чтобы не выплюнуть. Краем глаза отметил удивление на лице хозяина.
К концу ужина блюдо с кабюшонами осталось почти нетронутым.
Комнату им отвели самую дальнюю по коридору.
— Кровать! — проговорила с восхищением Йофрид, когда за хозяином закрылась дверь. — Как здорово!
Она сдернула с головы надоевшую за день повязку, и волосы рассыпались по плечам.
— Как здорово!
Она сдернула с головы надоевшую за день повязку, и волосы рассыпались по плечам.
Из?за двери послышался сдавленный всхлип, затем она скрипнула, закрываясь окончательно, и зашелестели удаляющиеся шаги.