— Счастливо, — поднял руку Харальд, и они с Йофрид поспешили отойти от сходней, около которых появились грузчики — смуглые, одетые очень легко — в одни набедренные повязки.
Понять их, впрочем, было можно. Несмотря на середину ноября, было тепло. Солнце, зависшее высоко в густо?синем небе, жгло, словно июльское. Северянам в их теплых одеждах вскоре стало жарко.
Они шли, протискиваясь через плотную толпу, вокруг мелькали разноцветные одежды, плыли манящие, чудные запахи, и Йофрид смотрела во все глаза: все удивляло, поражало и вызывало жгучее любопытство.
Дома поднимались широкие, все как один — каменные. Стены, обращенные на улицу, глухие — без окон.
От входов в многочисленные лавки доносились голоса зазывал. Вторили им бродячие разносчики. На лотках лежали свежие фрукты. При виде особенно аппетитных, оранжевых и круглых, Йофрид невольно сглотнула слюну.
Двое путников пробирались к восточной окраине. За их спинами над городом хмурым великаном в белой шапке высилась гора. Ее было видно из любой точки, и впечатление она производила давящее.
— Что будем делать? — спросила Йофрид, когда они выбрались на большую площадь, в центре которой бил струями фонтан, выложенный из белого мрамора.
— Что будем делать? — спросила Йофрид, когда они выбрались на большую площадь, в центре которой бил струями фонтан, выложенный из белого мрамора.
— Ждать, пока не придет корабль из Офира, — ответил Харальд. — А для этого нужно где?то жить. Я знаю один постоялый двор. Лет тридцать назад он был неплох.
Миновав площадь, оказались на широкой улице, где лавки были в каждом доме. Приходилось постоянно отбиваться от назойливых предложений что?либо купить. Местное наречие, к удивлению Йофрид, оказалось ей понятно.
Когда спереди донесся мощный равномерный гул, она решила, что дорога снова выходит к морю.
Ошибку свою поняла, только когда они вышли на широченную площадь, покрытую дощатыми навесами и прилавками.
Базар простирался на многие сотни саженей. Крики торговцев оглушали, запахи стояли такие густые, что их почти можно было разглядеть: пряностей, рыбы, свежевыделанных кож…
Рискуя оглохнуть, они двигались через базар. При виде оружейного ряда, где лежали на специальных подставках десятки самых разных клинков, срубленными головами стояли шлемы, Харальд что?то проворчал и ускорил шаг.
Йофрид не возражала. Зато ее пришлось тащить за руку мимо лотков, на которых переливались, мягко отражая неистовый солнечный цвет, тонкие, невиданные на севере ткани самых разных цветов, от темно?синего, почти черного, до такого белого, словно не ткань это, а лоскут снега с вершины Тиркана.
«Хорошо, что украшения тут не продают!» — подумал Харальд, когда они миновали опасный участок.
— Какие шустрые тут люди! — сказала с восхищением Йофрид, когда они немного отошли. — Не то что у нас!
— Город такой, — пожал плечами Харальд. — Его жители живут корабельной торговлей. Здесь скрещиваются морские пути с юга на север, с востока на запад. Сюда, на Острова, испокон веку бежали все недовольные жизнью на родине, а их тут радушно принимали. Вот и вырос такой народ, веселый, оборотистый и немного сумасшедший…
«Сушеная камбала» обнаружилась на старом месте, на узкой и длинной, словно кишка, улице. Здесь было тихо, а из?за высоких оград соседних домов долетал аромат цветущих растений.
— Тут мы будем жить? — поинтересовалась Йофрид, окидывая неказистое двухэтажное строение с плоской крышей подозрительным взглядом. — Ты уверен?
— Когда?то я жил тут и остался доволен, — отозвался Харальд и толкнул низенькую, неприятно скрипнувшую дверь.
Внутри оказалось прохладно. В полутемной зале пахло чем?то острым, а глаз радовала приятная чистота. Столы выскоблены, на глиняном полу — никаких грязных луж или объедков.
— Что желаете? — подошедший слуга был одет в длинный просторный балахон белого цвета, чистый, без единого пятнышка.
— Комнату — на неделю, — победоносно взглянув на опешившую от увиденного девушку, сказал Харальд. — А сейчас — еды и вина!
— Прошу вас, садитесь. — Слуга поклонился и неторопливо направился в сторону кухни.
Они сели. Приятно было после пяти дней в море чувствовать под ногами твердую опору, а сидеть не на трухлявой бочке, готовой в любой момент развалиться, а на прочной лавке.
Когда перед Йофрид появилась большая кружка с какой?то темной жидкостью, она сморщилась и заявила:
— Я пиво не люблю!
— Это вино, — с усмешкой ответил Харальд. — Оно гораздо вкуснее. Пей, не пожалеешь!
Девушка подозрительно взглянула на спутника — опять издевается? Но лицо бывшего Владетеля было совершенно серьезным, лишь в самой глубине синих глаз пряталась усмешка. Он с видимым удовольствием тянул напиток из кружки.
Решившись, она поднесла посудину к лицу.
Решившись, она поднесла посудину к лицу. Вино оказалось темно?красного цвета и пахло кислым.
Осторожно, опасаясь подвоха, Йофрид коснулась его кончиком языка, потом отхлебнула.
По горлу прокатилась щекочущая волна, оставив после себя легкий приятный привкус. Невольно она отхлебнула еще, потом еще и не заметила, как опустошила всю кружку. По телу растеклась истома, все вокруг показалось вдруг удивительно приятным.