— Может. Я сам через это проходил, так что знаю, о чем говорю.
— Но я же не хотела ей становиться! — Голос Йофрид звучал зло.
— Не всякая куколка желает становиться бабочкой, но избегнуть этого не может, — Харальд пожал плечами. — Любой маг, достигший определенного уровня силы, обретает статус Владетеля Таков закон.
— Глупый закон! — с сердцем сказала девушка.
Некоторое время шли в молчании. Затем из?за угла возникла темная громада здания.
— Ты уверен, что нам надо туда идти? — Йофрид остановилась в нерешительности. Глаза ее недоверчиво блестели.
Они жили в Офире три дня. Привыкали к январской жаре, к местной кухне, в которой встречались блюда вроде змеиного мяса в подливе из песчаных скорпионов. Харальд упорно искал способ присоединиться к одному из караванов, уходящих на юг, в пустыню.
Но, выслушав его речи, невнятные из?за плохого языка, караванщики лишь хмыкали и отрицательно качали головами.
Но, выслушав его речи, невнятные из?за плохого языка, караванщики лишь хмыкали и отрицательно качали головами. Даже золото не могло ничего изменить. И сегодня, обозлившись на все на свете, он решил сходить в Святилище Судьбы. И прихватил с собой Йофрид, о чем сейчас почти пожалел.
— Надо, — ответил он, скрипнув зубами. — Очень уж странно то, что произошло с тобой. И слишком много задержек на нашем пути! Хотя, клянусь, мне не хочется туда идти!
Святилище Судьбы оказалось огромно. Черный исполинский краб, прижавшийся к земле и готовый проглотить неосторожного входом — ртом. Ногами ему были колонны, каждая толщиной в сажень. Над ними панцирем нависала массивная крыша. И везде блестящий черный мрамор, ни единого светлого пятнышка.
Когда вышли из тени, безжалостное офирское солнце обрушилось на головы горячей волной, точно кто?то вылил сверху чан с кипятком. Мгновенно выступил пот, заскользил по лицу противными теплыми струйками.
Вышедший из Святилища офирец вытаращился на двоих людей со светлой кожей, рот его неприлично приоткрылся. Харальд уже привык к тому, что на них все пялятся, будто на редкостных уродов, но все равно это было неприятно.
Светлокожие были тут такой же редкостью, как черные — на севере.
Изнутри Святилища шло холодное дуновение, словно там спрятали глыбу льда. С наслаждением Харальд вдохнул свежий воздух, напомнивший о настоящей зиме, о родине.
Под массивными сводами оказалось не так темно. Пройдя под аркой входа, гости очутились в небольшом зале, освещенном стоящими у стен масляными светильниками. Желтое пламя вырывало из тьмы гладкие стены, уходящие в темноту, черный пол и множество дверей. От горящего масла распространялся душный, сладкий запах.
— Куда нам? — спросила Йофрид шепотом.
Перед ними словно из мрака соткался человек. Темная кожа, черные одеяния — он был почти невидим, только глаза и зубы сверкали да шелестела одежда.
— Что ищете вы здесь? — спросил он, подходя ближе. Череп служителя маслянисто блестел, а на лице при виде белокожих чужаков не появилось ни тени удивления. Явись сюда ангел, бритоголовый повел бы себя точно так же.
— Ответов! — сказал Харальд, с трудом выискав в памяти нужное слово местного наречия. Он уже знал их много, но говорил медленно, с запинками.
— Идите в… — служитель употребил слово, которого Харальд не знал и даже не слышал, — для сна. Там вам явится Судьба!
Подтверждая слова, он махнул рукой в сторону одной из дверей в левой стене.
Харальд поклонился и потащил ничего не понимающую Йофрид за собой. Когда подошел к указанной двери, то на ее смоляной поверхности блеснул серебром ущербный полумесяц.
Открылась она легко и бесшумно, после первого же толчка. За дверью оказался короткий коридор, который пришлось пройти практически на ощупь. Не видно было ничего, а слышался только шорох шагов.
Закончился коридор еще одним залом, поменьше. Тут оказался всего один светильник, на небольшой тумбе в самом центре, а у стен Харальду почудились какие?то темные отверстия.
Из тьмы явился служитель — точная копия первого, только голос оказался тихим, шелестящим.
— Идите за мной, — шепотом сказал он и повернулся, не сомневаясь, что посетители будут повиноваться. На цвет их кожи он тоже не обратил внимания, а может — просто не разглядел во тьме.
Он привел их к дальней стене, в которой на самом деле имелся ряд прямоугольных проемов, завешенных занавесями. Цвет их нельзя было разглядеть, но блестела искусная вышивка — ночное небо, усеянное звездами. Харальд узнал некоторые знакомые созвездия.
Служитель поднял длинные костлявые руки.
— Тебе — туда, — сказал он, глядя на Йофрид и указывая на ближайший проем, — а тебе туда!
Харальду достался проем слева.
Успокаивающе улыбнувшись волнующейся спутнице, он откинул в сторону зашуршавший полог и шагнул вперед. Оказался в маленькой комнатке. На ощупь определил, что большую ее часть занимает широкое каменное ложе, покрытое одеялом.
Вспомнил слова первого служителя, снял сапоги и взгромоздился на ложе. Оно оказалось жестким и неудобным. Спать не хотелось, и он попросту лежал, глядя в темноту, пока вдруг не осознал, что находится совсем в другом месте…
Переход ко сну был так стремителен, что Харальд его не заметил. В изумлении завертел головой. Он оказался в большой комнате. В стенах зияли широкие окна, и пылинки неторопливо перемещались в желтых лучах солнца. За исключением стола в центре и кресел вокруг него, комната была пуста. Стены украшали богатые ковры со сценами охоты, в воздухе витал слабый запах каких?то благовоний.