Джип подрулил прямо к вертолету и затормозил, вздымая тучи пыли. Грузовики остановились поодаль. Из них выскакивали солдаты и брали вертолет и стоящих возле него людей на прицел автоматических винтовок и гранатометов.
Некоторые солдаты развернули стволы и в сторону юрт. Заметив гостей, монголы высыпали на пятачок между юртами и грузовиками и возбужденно гомонили. Многие люди, понятное дело, были вооружены, и это волновало американских солдат. Ситуация становилась напряженной.
— Хэнд ап! Сдавайтесь! — выкрикнул крупный офицер в серой пилотке и белой рубашке. Рубашка, впрочем, была изрядно присыпана пылью и белой считаться могла лишь условно.
— Это вы нам? — уточнил Давыдов.
— Йес. Если вы прилететь на геликоптер — вам.
— Я — депутат Думского Собрания Евразийского Союза, — предупредил Давыдов. — Со мной мои сотрудники — государственные чиновники. По какому праву вы нас арестовываете?
— Ноу арест, — возразил американец. — Задерживаем. Вас нам и надо, депутат. Большая удача вас найти.
— Мы протестуем! — неожиданно тонким голосом заявил Шведов.
— А визы вы иметь? Или дипломатический паспорт? — поинтересовался офицер.
— Мы с частным визитом, — пришлось признать Давыдову. — А вы что — пограничники?
— Пограничники — с нами.
Из-за широкого плеча американского офицера вдруг появился монгол в военной фуражке и полевой форме. Он тихо защебетал что-то. Слов разобрать было нельзя.
— Йес. Йес, — время от времени кивал офицер. — Сдайте оружие, — приказал он через некоторое время.
Давыдов решил не искушать судьбу и вытащил своего «Макарова»:
— Государственная собственность.
Оружие самообороны.
— Отдай ракетницу, — приказал Шведов пилоту. — Все равно монголы из вертолета украдут.
Петренко полез в кабину и вынес ракетницу. Американец забрал и пистолеты, и портфель Давыдова, хотя в нем не было ничего, кроме пары белья, запасных рубашек и книги, которую Николай купил на лотке возле аэропорта — почитать в дороге.
— Неужели вертолет придется оставить? — побледнев, спросил Петренко.
— Куда деваться, — пожал плечами Шведов. — Я замолвлю за тебя слово в министерстве. Хотя по большому счету ты нас сюда завез…
— Его же к завтрашнему утру по болтику растащат!
— Такая судьба… А может, шаман не даст? Будет сам на нем в Дархан и Улан-Батор летать.
— Утешили! — вздохнул Петренко.
Давыдова, как лицо наиболее важное, поместили в джип вместе с командующим группой военных офицером. Шведова и Петренко определили в «КамАЗы», причем разные. Машины мчались по степи, вздымая клубы пыли. В пронзительно-голубом небе плыли огромные облака. Здесь, в Монголии, они были не такими, как в России. Если дома у Давыдова облако, как правило, имело горизонтальную протяженность, то здесь оно было словно бы рядом и «стояло» в небе как башня или как белоснежная сверкающая гора.
— Чем вызван ваш интерес к моей скромной фигуре? — поинтересовался Давыдов, вдоволь наглядевшись на облака. Юрты шамана скрылись за сопкой. — И, кстати, с кем имею честь?
— Советник генерала армии Монгольской республики Субэдэя майор Лайнел Джексон, — представился офицер.
— На ЦРУ работаете? — осведомился Давыдов.
Лицо майора Джексона осталось бесстрастным. На вопрос он не ответил. Впрочем, и так было ясно — если не на ЦРУ, то на АНБ.
— А вы точно Джексон? Не Джонсон? — вновь обратился к американцу Давыдов, вспоминая офицеров Тихоокеанской империи. Внешне Джексон не слишком-то походил на Джонсона, но все же… Фамилии были чем-то похожи, а в роль личности в истории Давыдов верил в последнее время все больше.
— Ноу. Джексон. Вы издеваетесь?
— Отнюдь, — ответил Давыдов, одновременно задумываясь, известен ли майору такой изысканный оборот русской речи. В разведшколе скорее должны были обучать языку матерному. Чтобы офицеры были ближе к народу. Да и к генералитету, если на то пошло.
— Я вот сейчас застопорю машины, да и расстреляю вас при попытке к бегству, — заявил вдруг Джексон. — Вместе с друзьями.
В последнем слове американец сделал ударение на первый слог.
— Шутка?
— Ноу шутка, — поморщился офицер как от зубной боли.
Монгол, сидевший на переднем сиденье, обернулся и радостно расхохотался, показав желтые крепкие зубы.
Трубка огромного спутникового телефона в накладном кармане кителя офицера затрещала, и Джексон быстро заговорил с кем-то по-английски.
— А вы, случаем, не генерал Субэдэй? — обратился уже к монголу Давыдов.
Монгол только приготовился ответить, когда Джексон спрятал трубку и изменившимся голосом проговорил:
— Много хотите знать. Скоро состаритесь. Стоп кар, Боб!
Водитель джипа показал левый поворот — специально для грузовиков, других транспортных средств на степных дорогах им ни разу не встретилось — и остановил машину.
Скоро состаритесь. Стоп кар, Боб!
Водитель джипа показал левый поворот — специально для грузовиков, других транспортных средств на степных дорогах им ни разу не встретилось — и остановил машину.
— Я сожалею, господин Давыдов. Выходите, — приказал майор.
— Не понял, — протянул Николай. — Вы и правда собираетесь нас расстрелять?
— Да, — кивнул Джексон. — Поступил приказ из центра. Я, откровенно говоря, совсем не знать, кто вы есть. И я не есть сторонник радикальных методов. Надеялся, что приказ будет отменен. Но, как говорят русские, не судьба. Крепитесь.