— Зато Давыдов, я боюсь, возьмется. Политиканствует он много.
— Исправим, если нужно, — рассмеялся Николай. — Вот Бурдинов еще подтянется… Он тоже в курсе событий. Я ему звонил недавно, рассказал все от начала и до конца. Он на моей стороне. Надежный друг. Благодарил, кстати, твоего отца, что он сообщил о моем похищении.
— Отец ему что-то сообщал?
— Ну да. Императорская разведка узнала о готовящейся операции тихоокеанцев, информацию передали твоему отцу, а он отправил ее Бурдинову. Анонимно, конечно. Но теперь-то Вячеслав вычислил, откуда она пришла. Если бы не твой отец — мне бы Шарп в Монголии голову отрезал. Так что ему — отдельная благодарность и от меня. При случае выскажу. Я о его роли в нашем спасении позже узнал, когда мы из Москвы уехали…
— Еще увидитесь, успеется поблагодарить… — весело проговорила Даша и вдруг нахмурилась. — Если тебя никто не обманет и не спровадит отсюда навсегда. Тем или иным способом.
— Да кто обманет? От Давыдова здешнего лично я подвоха не ожидаю.
— Если тебя никто не обманет и не спровадит отсюда навсегда. Тем или иным способом.
— Да кто обманет? От Давыдова здешнего лично я подвоха не ожидаю. Наоборот, он — как брат мне. Если бы он еще и Вику бросил… Но тогда я был бы неспокоен за тебя. Так что пусть уж занимается чем хочет.
— Эгоист ты, Давыдов, — заметила Даша.
— Все мы немножечко эгоисты, — улыбнулся ее друг, разумея то ли Давыдовых, то ли людей в общем. Даша допила кофе, отодвинула чашечку в сторону:
— От скуки ты не сойдешь с ума в своей глобуле? Может, все-таки останешься здесь?
— Ну уж нет. Савченко твердо заявил, что берет меня к себе на работу. Внештатным сотрудником. Прихвачу с собой микрофильмы со статьями, связь мне обеспечат телефонную — это не очень дорого… Буду, кстати, тебе регулярно звонить, имей в виду. И у себя дома я буду выполнять заказы института. Может быть, и у нас удастся математику хоть немного подтолкнуть. А то ведь в условиях плохого финансирования не только производство, но и наука хиреет…
Круглая дверь «Хоббитского уголка» широко распахнулась, и на пороге появилась компания молодых людей. Против света их было плохо видно. Какой-то высокий сутулый силуэт и несколько ростом пониже.
— Вот и тролли пожаловали, — возмутился Давыдов. — Я же заплатил за аренду зала, чтобы нам никто не мешал!
«Хоббит» рысью подбежал к столику и зашептал на ухо Давыдову:
— Говорят, что ваши друзья. Если нет — быстренько шерифов позовем и вышвырнем их куда подальше!
Но Давыдов уже узнал обветренного степными бурями Бурдинова, нескладного высокого Гетманова, улыбающегося Дорошева, невозмутимого Семилетова и, конечно, украшенного шрамами доктора Давыдова.
— А мы вот решили зайти! — жизнерадостно, слегка заикаясь, заявил Гетманов. — Не помешаем?
— Чего уж там, — вздохнул Николай.
— Здесь и кексы подают! — вновь обрадовался Гетманов. — Хорошо, что я сюда пошел!
— И кофе наливают. В стандартном исполнении, — засмеялся Николай.
— Я ведь только из Москвы! — сообщил доктор Давыдов. — Чрезвычайное положение в Прибайкальском округе отменено. Создана межпарламентская комиссия с американским сенатом для изучения вопроса прыгунцовой угрозы. Меня, между прочим, туда включили. На днях улетаю в Штаты, потом опять буду в Москве. Квартира в твоем полном распоряжении, Николай! Веселись!
— Спасибо. Я все же не буду терять времени, — осторожно заявил пришлый Давыдов. — Что ж, хорошие новости вы привезли. Мир всегда лучше войны. И нашу победу — а в том, что войны не будет, есть заслуга каждого из здесь присутствующих — нужно отметить!
…Сидели до глубокой ночи. Говорили о науке, о жизни, о политике и простой человеческой дружбе. Подъезжали друзья и жены, компания становилась все шире и веселее. Даже Вика Орехова не испортила застолья. В неформальной и теплой обстановке она оказалась вполне приятной девушкой. Хотя не исключено, что не обстановка была тому виной, а жизнь научила Орехову быть проще с людьми.
После полуночи Давыдов и Даша вышли во двор, под яркие звезды. Млечный Путь сиял на небе величественным трактом, дорогой богов, ведущей в новые, удивительные миры.
— Я отвезу тебя домой, — предложил Давыдов.
— И поеду в институт. Пусть перебрасывают. Ты меня не провожай. Буду на месте — позвоню. Жизнь не вечный праздник, нужно работать.
— А мне — сдавать сессию, — согласилась Даша. — Но ты хоть скучать будешь? Или тебя в твоей глобуле уже кто-то встречает? Признайся, Давыдов! Ты же взрослый человек, не может быть, чтобы у тебя и девушки не было…
Давыдов и рад был промолчать, но «правдосказ», да еще подстегнутый алкоголем, властно потянул математика за язык:
— Девушки у меня и правда не было. Нравилась соседка, Юля Сорокина, но я был для нее совершенно безразличен. Старый, неперспективный… Я же тебе рассказывал…
— Нет, ты рассказывал, что был беден и тебя обходили стороной. Теперь таких проблем, как я понимаю, не будет!
— Что было, то прошло, Даша. Мне нужна только ты.
— Правда?
— И ничего кроме правды. Знаешь, когда ты беден, хочешь, чтобы было больше денег. В том числе и для того, чтобы девушки любили. Я рад, кстати, что у меня есть опыт жизни без излишеств — любой опыт полезен. Здешний Давыдов, по-моему, без него страдает. Но когда деньги появляются, начинаешь стремиться к тому, чтобы тебя любили и уважали вовсе не из-за них. А из-за чего-то другого — что есть только в тебе и чего ни за какие деньги не купишь. Впрочем, что об этом судачить? Я люблю тебя, и больше не надо никаких слов.