Бурдинов наблюдал за Петренко с легкой усмешкой:
— Все может быть, Саша. Все может быть… Но рисковать мы не будем.
— То есть как это рисковать? — забеспокоился пилот.
— По твоему маяку нас в любой момент вычислить могут.
— По твоему маяку нас в любой момент вычислить могут. Придется этот вопрос решать.
— Специальных средств для его удаления нет? — осведомился Давыдов. — Наподобие антипрыгунцовой пушки?
— Нет, — покачал головой Бурдинов. — Это ведь самый обычный передатчик. Не прыгунцовая аппаратура, не ипсилон-проекция. Он получает команды с помощью обычных радиосигналов в импульсном режиме. И передает их точно так же. Его можно и отключить — но с центральной станции. Я так полагаю, эта станция где-то на Памире…
— Да. На Памире, — подтвердил Шелобко. — Наши ребята в той стороне подозрительную станцию с сильным импульсным сигналом обнаружили еще месяц назад. В каком-то диком ущелье. Спутниковая разведка одни камни показывает. Проутюжить бы их с воздуха или из космоса ударить… Но китайцы возмущаться будут. Все-таки их территория, хоть радиостанция и не их рук дело.
— Скорее всего, прыгунцы пещеру естественную обнаружили, и в ней аппаратуру смонтировали, — предположил Бурдинов. — Антенну вывели, а аппаратура глубоко — за многими метрами скал. Обычной бомбой ее не уничтожишь.
— А со мной-то что? — испуганно спросил Петренко.
— Оставим тебя здесь, — спокойно ответил Бурдинов. — Сдашься монголам или пойдешь потихоньку к границе…
— Я не хочу! — чуть ли не со слезами воскликнул вертолетчик. — Вытащите его у меня из уха! Я не хочу, чтобы у меня мозг облучался! И не желаю, чтобы нас по этому маяку нашли!
— Надо подумать, — вздохнул Бурдинов. — В полевых условиях «жучок» из головы не извлечешь… Не будем же мы тебе здесь трепанацию черепа проводить?
Американцы, занявшие оборону вокруг грузовиков и джипа, ждали своих. И, по всей видимости, скоро подмога к ним должна была подойти. Поэтому нарушителям границы нужно было убираться восвояси как можно быстрее. Теперь уже их рейд нельзя было назвать невинной шалостью. Попробуй доказать, если дойдет дело до этого, что Джексона и его ребят положили какие-то загадочные ипсилон-проекции, а не русский спецназ! И разбираться никто не станет. Перестреляют без суда и следствия…
Стервятники реяли в пронзительно-синем небе между облачных башен, время от времени снижаясь, проверяя бдительность людей. Часть падальщиков с острым зрением отвлеклась на группу Бурдинова. Петренко по-прежнему лежал на земле, и птицы желали выяснить, жив ли он, оставят ли его сородичи им на поживу?
— Домой возвращаться нужно, — забеспокоился Бурдинов, поглядывая в небо, на уходящее из зенита солнце. — И так четверть часа здесь торчим. Что только с пилотом делать?
— Он хороший парень, — попытался вступиться за подчиненного Шведов, давно не подававший голоса. — Не убивайте его…
— Об этом речи нет. Как мы можем убить гражданина Евразийского Союза? Ты, похоже, дешевых боевиков насмотрелся. Да и верю я ему. Был бы враг, не боялся бы остаться. Под удар он с нами вместе попадет. Никто его отделять от группы не будет. Но не хватало нам, чтобы прыгунцы навели на нас бомбардировщик или тех же самых коммандос. Пусть уж Саша рискует сам, если попался во Владивостоке так глупо…
Видно было, что полковнику не по душе бросать Петренко на растерзание монголам или американцам. Давыдов тоже считал это аморальным.
— Может быть, есть способ вывести передатчик из строя? — спросил он.
— Есть, — тут же отозвался Шелобко. — Выстрелить ему в голову — и передатчик сразу замолчит. Простое и надежное средство. Потому такие передатчики в голову и монтируют. Руку, скажем, в крайнем случае можно отрезать. А без головы — никуда…
— Экранировать излучение нельзя?
— Ну теоретически, если надеть ему на голову металлическое ведро, девяносто процентов радиосигнала будет погашено. Точнее, он отразится в землю. Ну а десять процентов рассеянного излучения все-таки будет поддаваться пеленгации.
— Ведра у нас нет, — подал голос сержант Краснов, оставивший свой наблюдательный пост. — Не говоря о том, что ходить по лесу с ведром на голове не очень удобно. Особенно без поводыря.
— В «КамАЗах» должно было быть ведро, — прошептал Петренко. — Знать бы, что оно понадобится… Я бы из вертолета захватил… Хотя нет, в вертолете было пластмассовое. Пластмассовое ведь не поможет?
Давыдов огляделся, словно бы надеялся найти среди низкорослых, начавших распускаться лиственных деревьев и густых, но низеньких елок старое дырявое ведро. Но не то что проржавелого ведра — вокруг вообще никакого мусора! Нога человека ступала в этом лесу крайне редко.
— А полотенцем мокрым если голову обмотать? — спросил Шведов.
— Это ты опять же фантастическими фильмами увлекался, — усмехнулся Шелобко. — С каких пор мокрое полотенце стало защитой от излучения? Разве что от теплового… Впрочем, кое-что мы сейчас сделаем. Поднимайся, вертолетчик!
Петренко встал, а Шелобко достал из рюкзака большую миску из неизвестного сплава.
— К уху приложи, — посоветовал он. — И повернись этим ухом в сторону юго-запада. Приемная станция там. Стало быть, туда сигнал не пойдет. Отраженный они могут поймать, но это уже не так надежно. Даже если ты останешься, совсем не нужно, чтобы на тебя сбрасывали бомбы.