— Стало быть, все так глобально? От нашей работы зависит, победит страна или нет и как все мы будем жить?
— А это всегда зависит от чьей-то работы, — раздраженно буркнул Бурдинов. — Точнее, от работы каждого.
— Точнее, от работы каждого. Кто-то делом занимается, кто-то мухам дули дает. Всегда так.
Давыдов отставил банку с недоеденной тушенкой в сторону, допил вино.
— Под бездельниками ты меня подразумеваешь?
— Тебя? — удивился Бурдинов. — Да ты больше всех нас сделал. Это и профессор Савченко признает, хотя он тоже перелопатил дай бог… Но тот же Савченко целиком проблеме не отдается. А что тут скажешь — директор института, то с президентом встречается, то коллегам помогает… Зимой вот я с нашим директором присутствовал на защите диссертации одного товарища из крупного математического центра. Тема: «Неустойчивость упругих цилиндров при одноосном растяжении»… Кто-то делом занимается, а кто-то ковыряется в собственном пупке, паразитирует, на шее государства и налогоплательщиков, даром хлеб жует!
— Наверное, и такие темы нужны, — осторожно предположил Давыдов. — Если уж ее на обсуждение ученого совета вынесли…
— Нужны, как же! Тема первостепенной важности! А какая новизна! Впрочем, тема, может, и неплохая, хоть и слабенькая. Но видел бы ты этого диссертанта, повадки его… Дармоед, который стремится в жизни получше устроиться. Отдыхать больше, с комфортом, работать — меньше. Ну да ладно, что мы будем о гадости всякой говорить. Я о том, что нам с тобой делать.
— Может, Савченко все же поможет? Он, как ты говоришь, и к президенту вхож.
— Вхож-то он вхож, да не по каждому поводу. Как правило, президент его приглашает, а не он к президенту на прием записывается. А это разница. Сам он может только на министра выйти.
— Ну и министр — неплохо.
— Неплохо, — кивнул Бурдинов. — Однако и ты к любому министру попасть можешь. Все-таки депутат. Но для начала, перед тем как подумать, как нам дальше быть, о себе расскажи. Я так понял, у тебя в Москве проблемы какие-то были.
— Проблемы — не то слово, — кивнул Николай. — Давай наверх поднимемся. Там и расскажу.
Товарищи расположились на поляне неподалеку от одной из палаток. В небе то и дело проносились истребители. Над лесом барражировали вертолеты. Активность вооруженных сил была прямо-таки нездоровой. Словно бы до начала операции оставались считанные дни. Как бывает в таких случаях, усыпление бдительности противника, затишье и внезапный удар.
Рассказ Давыдова продолжался часа два. Бурдинов почти не перебивал его — только задавал иногда уточняющие вопросы. И качал время от времени головой.
— Охота по-крупному идет, — заявил он. — Что еще раз подтверждает мои худшие подозрения. И Даша… Хорошая девчонка, насколько я знаю. Жаль, честно говоря…
— Что жаль? — не понял Давыдов. — С ней вроде бы все нормально…
Бурдинов вынул из ножен свой широкий кинжал, мощно вогнал его в красный ствол растущей рядом с палаткой сосны — простреленная рука напомнила о себе, отозвавшись на резкое движение пронзительной болью.
— Ты на самом деле не понимаешь или прикидываешься? — морщась, осведомился Бурдинов.
— Что не понимаю?
— Тебя ловят на вокзале. Везут куда-то к лешему на рога. Потом ты чудом спасаешься. И после этого, буквально через пятнадцать минут, встречаешь девушку, к которой неравнодушен, и она увозит тебя к господину Скорнякову. Где чуть позже оказывается и Гнилорыбов, чьими стараниями ты и отправляешься в Монголию — прямо в руки Шарпа или как там звали этого товарища?
— Действительно, кое-что странное в этом есть, — согласился Давыдов.
— Меня появление Даши более чем насторожило. Но оказалось, ее отец живет в том же поселке. И Скорняков этот — неподалеку. Бывают совпадения…
— И встреча с Гнилорыбовым совпадение?
— Наверняка. Когда мы приехали, Скорняков его уже ждал.
— Ждал, — усмехнулся Бурдинов. — Потому что Даша, прежде чем подобрать тебя, позвонила Скорнякову и дала ему четкие инструкции. Или это сделали те, на кого она работает.
— И какой в этом смысл? Скорняков случайно упомянул, что летит на Байкал. Я с ним не просился, а он мне не предлагал. И билеты на самолет уже куплены были. Целых два.
— Потому и два. Чтобы ты Дашу с собой взял.
— Нет, не верю я, — покачал головой Давыдов. — Даша знала, что я — Давыдов не из этой глобулы. А когда об этом узнал Шарп, он сразу вознамерился пустить меня в расход. И зачем для этого так напрягаться? Слишком уж сложно. Проще яду в стакан воды подмешать…
— Ну, не знаю, Коля, что они там думали. Чужая душа — потемки. А здесь и менталитет другой. Видишь, как они себя называют — тихоокеанцы. Потомки самураев. Впрочем, я не утверждаю, что обязательно злой умысел имел место. Может быть, Даша твоя и правда невинная овечка. Мне бы тоже этого хотелось. Но случайностей таких не бывает. Ты уж мне поверь. Можно встретить нужного человека в нужное время. Нужного человека в нужном месте. Но чтобы встретить нужного человека в нужное время и в нужном месте, когда место это удалено от твоих постоянных маршрутов на сотни километров, — в это я никогда не поверю! И если Даша не виновата, значит, тихоокеанцев что-то связывает с ее отцом.