— Я двойным агентом работать не буду. Выступать, убеждать — это пожалуйста. А коллег своих предавать — увольте… Слуцкий усмехнулся и замахал волосатыми руками:
— Что ты, что ты! Какое предательство? Только-то и замолвить кое-где словечко, только-то и передать кому-нибудь барашка в бумажке… От себя лично, естественно. То есть как бы от себя. Или от неизвестного друга. Это как с кем удобнее. А уж я за ценой не постою…
Может, прежний Давыдов и прельстился бы посулами Слуцкого? Кто знает… При всей обеспеченности он мог нуждаться в деньгах. Ведь богатый человек не тот, у кого много денег, а тот, кому их хватает… И наверняка прежнему Давыдову хотелось иметь виллу где-нибудь в Полинезии, а не дачу на Черном море, «феррари», за которую нужно платить огромные таможенные пошлины, а не «навороченную» отечественную «десятку», загородный дом наподобие дворца Слуцкого, а не четырехкомнатную квартиру. Пожалуй, и нынешний Давыдов, пообтершись, захотел бы того же самого. Это пока, после нищеты, положение человека, чье место он занял, казалось ему блестящим.
Спрашивать у хозяина о прежних договоренностях попросту глупо. Кто из них что, кому и когда обещал? Проницательный Слуцкий мог догадаться, что дело неладно. А в том, что «скользкий» Давыдов изменил свою точку зрения, странного ничего не было. Простым человеком Слуцкий вряд ли его считал… Да и не прост был Давыдов, вовсе не прост.
— Мне ведь лично денег хватает, — заметил Николай. — Ну что мне нужно для счастья? Разве что торжество мира во всем мире…
— Прежде мне так не казалось, — усмехнулся Борис Михайлович. — Речь шла о ста тысячах… В год. Сумма и впрямь не слишком большая. А если я дам двести тысяч? Сразу. И пакет акций Новороссийского порта на двадцать тысяч номиналом? По котировкам это около ста пятидесяти тысяч, верный доход…
— Заманчиво, — прищурился Давыдов. — Но не думаете же вы, в самом деле, что я могу принять подобные подарки от частного лица или организации? Мало того что это недопустимо с этической точки зрения — что скажет налоговая служба?
— Пусть тебя это не беспокоит. Оформим как пожертвования, гранты, стипендии. Мои адвокаты и не на то еще способны. С точки зрения закона все будет безупречно. Комар носу не подточит. Ну а если журналисты что-то пронюхают… Не так это и страшно, поверь моему опыту.
— Да и окупятся ли ваши вложения?
— А это не твоя печаль… Вкладываю — значит, надо.
— Если уж речь зашла о пожертвованиях… Может быть, вам стоит пожертвовать определенную сумму нашему институту?
Слуцкий тихо крякнул:
— ИТЭФу? Оригинально! И как ты это себе представляешь?
— Как спонсорскую помощь, естественно.
— Шутите, Николай Васильевич? Да ИТЭФ в десять раз богаче любой коммерческой структуры, которую я контролирую. Он стоит больше, чем весь мой холдинг. И с какой же стати я буду переводить ему деньги? Нет, не в том смысле, что мне тяжело выполнить вашу просьбу… Просто Министерство государственной безопасности заподозрит вас в том, что вы приторговываете государственными секретами. А относительно меня у них сложится еще более негативное мнение… Я уж лучше отдам деньги наличкой, а вы их вкладывайте куда хотите!
Давыдов понял, что и правда выкинул шутку.
А относительно меня у них сложится еще более негативное мнение… Я уж лучше отдам деньги наличкой, а вы их вкладывайте куда хотите!
Давыдов понял, что и правда выкинул шутку. Это в его мире научные и образовательные учреждения были рады дружить с любым богатеем, отдавать свои проекты в руки откупщиков из-за рубежа, маскирующих свои действия под личиной благотворительных фондов. Здесь же, в условиях нормального государственного финансирования, научный институт, разрабатывающий новейшие системы вооружения, зарабатывал больше любой фирмы, торгующей импортным и отечественным ширпотребом. Сколь бы раскрученной ни была эта фирма и ее товар.
— Предложение снимается, — согласился с собеседником Давыдов. — Спасибо за помощь, добрые советы. Можете быть уверены — антивоенную позицию в Думском Собрании я поддержу, но ничего противозаконного делать не буду.
Слуцкий извлек откуда-то из-под стола толстый конверт и протянул его Давыдову.
— Что это? — поинтересовался тот, не спеша брать конверт в руки.
— Гонорар, — ответил Борис Михайлович.
— За что?
— За верную позицию при голосовании, — словно бы в недоумении молвил Слуцкий.
Николай поспешно спрятал руки за спину:
— Моя позиция искренняя. Денег я за нее не беру. Борис Михайлович как-то странно посмотрел на Давыдова и спрятал конверт.
— Ночевать у меня оставайся, — предложил он. — Темно уже ехать, да и выпил ты… Хочешь — в баньку сходим, а не хочешь — так иди отдыхать.
— Я, наверное, и правда отдохну, — согласился Николай. Неожиданно для себя. До сих пор у него и в мыслях не было остаться здесь на ночлег.
Гостевой блок дома Слуцкого напоминал номер-люкс в дорогом отеле. Все для удобства гостей. И хозяев, если на то пошло.
Гостевые апартаменты были отделены от остальной части дома массивной деревянной дверью. И хозяевам не слышно, чем занимаются гости, и гостям не слишком сподручно шпионить за хозяевами. Помимо двух спален и гостиной с музыкальным центром и большим телевизором апартаменты были оборудованы ванной комнатой, туалетом и небольшой комнаткой с буфетом. В буфете обнаружилось несколько бутылок со спиртным и прохладительные напитки, а также легкие закуски наподобие чипсов и орешков.