— Нет, так дела не ведутся, — криво усмехнулся Давыдов. — А поговорить?
— Мне разглагольствовать некогда. Энергия на мое содержание здесь уходит не очень большая, но риск огромный. Чем дольше период пребывания, тем сложнее вычислить точку обратного перемещения. Это чревато последствиями. Ты должен понимать.
— Да, конечно, — подтвердил Николай. — И все же хочу кое-что объяснить. И кое о чем спросить.
— Спрашивай, — коротко кивнул Панкрат.
— Почему вы не введете мне свою «сыворотку подчинения»? Дашу ведь, наверное, возле метро поймали? Почему ее, а не меня?
— Другой психотип, — осклабился прыгунец. — Мы на своем Давыдове эксперименты проводили. Не подчиняется. А Белова — объект подходящий.
— Стало быть, и у вас Давыдов есть? Вы его как подопытную крысу используете?
Прыгунец зашелся тихим смешком. Выглядело это довольно-таки странно.
— Слышал бы это он, «наш Давыдов»! Скорее мы у него подопытные крысы! Он всеми делами заправляет. А что экспериментировать разрешил — его добрая воля.
— Тоже крутой? — поинтересовался Николай.
В слово «тоже» он вложил иронию. Сейчас он остро ощутил комплекс неполноценности. И в этой глобуле, и там, откуда прибыл прыгунец, Давыдов добился значительных успехов. Один он не нашел ничего лучшего, как преподавать математику пятиклассникам!
Впрочем, Панкрат-прыгунец вряд ли понял душевные переживания Николая. Да они, скорее всего, и не были ему интересны.
— Заведующий одним из научных бюро Альянса, — информировал Панкрат.
— Заведующий одним из научных бюро Альянса, — информировал Панкрат. — Нашему экспедиционному корпусу команды напрямую дает… А мы — элита войск специального назначения.
— Если он такой умный, что же сам не поймет, как накопитель работает? Поразмыслил бы, теорию разработал. Главное ведь знать, что устройство можно соорудить. Это — половина успеха. Потому что если сделал кто-то, можешь сделать и ты…
— Дешевые рассуждения, — бесцеремонно бросил Панкрат. — Ты сам, что ли, накопитель придумал? Схему его Дорошев сконструировал. Отличный физик и хитрый парень — его-то в Москву не заманишь, и антипрыгунцовую пушку он с собой носит всегда. А у нас Дорошев не то что физикой не занимается — школу не окончил. Полное ничтожество, хотя и не бедствует! Ферма у него, свиней пасет. Лучшая инженерная придумка — автоматическая поилка для скота. Сам сконструировал, сам построил.
— Кому-то надо и кормить вас, дармоедов, — справедливо заметил Николай.
Ему не понравилось, как Панкрат отозвался об Андрее. Мало ли чем занимается человек? Хоть и свиней пасет — дело это нужное. А что не стал ученым — не каждому же им быть. Да и обстоятельства, наверное, сложились не лучшим образом. По себе Давыдов знал, что на судьбу человека может повлиять очень многое…
— Кому-то надо, — не стал спорить прыгунец. — А Дорошев в России остался в отличие от нашего Давыдова. Понятное дело, где ему там учиться было? На хлеб зарабатывать нужно.
— Давыдов, стало быть, из России уехал? — переспросил понятливый Николай. О себе, или своих двойниках, ему, конечно, было весьма интересно слушать.
— Еще на втором курсе университета. Землю рыл, чтобы вырваться туда, где можно наукой заниматься. Перевелся в хороший университет, получил грант. И с тех пор наукой занимается по десять часов в день. В остальное время нам команды дает… Большой человек!
— Где же университет? — полюбопытствовал Давыдов. — В Токио?
— В Нью-Йорке. На Лонг-Айленде. Ну да это все не важно. Накопителя у нас нет, и это очень мешает. И об устройстве накопителя ты нам расскажешь, раз уж попался.
— Не расскажу, — покачал толовой Давыдов, дивясь упрямству прыгунца. — Ибо я с ним не знаком.
Панкрат очень нехорошо улыбнулся:
— Мы, стало быть, идейные? И в то, что с нами что-то нехорошее может случиться, не верим?
— Еще как верю, — не принял издевательского тона прыгунца Николай. — Вы у Кручинина своего спросите. Я из другой глобулы…
— А мы вот и проверим. Проверять ведь надо?
— Пожалуйста. Больше того — я вам еще кое-что радостное сообщу. Меня тут до вас коллеги ваши допрашивали. С применением «правдосказа». Он еще не выветрился. Можете проверить.
— Проконсультируюсь, — Панкрат неожиданно прикрыл глаза, словно бы мысленно общаясь с кем-то.
Давыдов посмотрел на Дашу. Взгляд девушки бессмысленно блуждал, а сама она словно оцепенела. Зрелище было не из приятных. А если учесть, что Белова Николаю очень нравилась, его просто жуть пробирала. Даша будто бы потеряла рассудок…
Глаза Панкрата вдруг широко раскрылись, потом моргнули, и он задал вопрос:
— В первую очередь — что за «коллеги» тебя допрашивали? Кто они такие?
— Ну, я с ними хорошо познакомиться не успел.
Били они меня много, но это сближению не способствует. Знаю одно — перемещались они сюда в виде ипсилон-проекций. Говорит о чем-нибудь?
— А, узкоглазые, — презрительно скривил губы Панкрат. — Тихоокеанцы, кажется?
— Видимо, так.
— Нехорошо, что они тебя нашли. Даже очень нехорошо. Не думали мы, что они в эту плоскость ходы прорыли. Ну да ладно. По рукам им дадим. Эка невидаль — проекция!
— Ну, как знать, что лучше, — заступился за тихоокеанцев Николай, хотя большой симпатии к ипсилон-проекциям японско-американской державы он не испытывал.