Петренко выполнил все рекомендации сержанта. Миску к уху он прижимал тщательно, словно она могла его спасти.
— До границы километров тридцать, — размышлял Бурдинов вслух. — До ночи можно добраться. Но там оборонительные сооружения, укрепрайоны… Лучше бы пролететь над ними… Мы возьмем тебя. Саша. Уходить будем на вертолете.
— Спасибо! — прочувствованно поблагодарил Петренко. — И с работы меня, может быть, не выгонят… Когда я вертолет обратно пригоню…
— Если все удачно получится, я тебя к нам на работу возьму, — пообещал Бурдинов.
— Спасибо на добром слове, но лучше бы вы перед моим начальством словечко замолвили, — с достоинством заявил Александр. — Мне с рыболовами как-то спокойнее. В военные летчики идти не хочу. Даже если у вас зарплата выше. У нас приработок и все такое. Да и погоны на плечи не давят.
— Ты что, открыто признаешься, что взятки берешь? — возмутился Шведов. — Какой это у тебя приработок?
— Кто мне взятку даст? Таксую только помаленьку. Подбросишь иногда рыболова, другого… Мне ведь все равно, как за инспекцией лететь — с пассажирами или без них. Да и расходов лишних для министерства нет.
— Ладно, сначала выбраться нужно, — прервал вялую перебранку Бурдинов. — Огибаем холм и идем в сторону кочевья.
— Огибаем холм и идем в сторону кочевья. Туда, где вы вертолет оставили.
— Не забывай миску в направлении юго-запада держать, — напомнил пилоту Шелобко. — Куда бы мы ни двигались, миска должна быть на юго-востоке. Хоть у затылка, хоть у другого уха.
— Будет сделано, — отозвался Петренко.
— И береги ее! Не погни! Эта посудина мне счастье приносит, — предупредил Шелобко. — Где она только со мной не бывала!
Лес в приграничных районах Монголии оказался вполне пригодным для длительной ходьбы. Умеренное количество подлеска, не слишком густо растущие деревья. И в то же время было их достаточно, чтобы пробираться на северо-запад скрытно. Рельеф местности — почти с постоянным уклоном, но без мелких овражков, так портящих жизнь туристу-любителю.
После того как отряд Бурдинова отошел примерно на километр от места гибели Джексона и его людей, послышался гул авиационных моторов, стрекот лопастей вертолета или даже нескольких вертолетов. Специальную аппаратуру для обнаружения воздушных целей разведчики с собой не захватили, поэтому точно доложить о количестве и характере воздушных сил противника Шелобко не мог. Космическая разведка данных еще не дала.
— Только бы они нас искать не полетели, — вздохнул Бурдинов. — И к вертолету вашему не догадались вернуться!
— Вертолет они сбитым считают, — заметил Давыдов. — Не знают, что русский человек без механиков и запчастей, вооружившись одной сообразительностью, любую машину починить может. Вот ты, Александр, чем бензобак латал?
Петренко, добросовестно прижимавший к уху миску, не сразу услышал вопрос. Давыдову пришлось повторить.
— Резиновые затычки сделал, что же еще? Ну и уплотнителем универсальным немного вокруг полил, чтобы не вылетела пробка под давлением, если полный бак зальем. С таким ремонтом можно и за тысячу километров лететь. Подумаешь — дырка! Вот если бы этот монгол винт повредил — хуже. Как-то пришлось нам винт в полевых условиях выправлять — еще та работа, скажу я вам! Хорошо хоть кувалда с собой была…
Оптимизм пилота радовал. Только бы американцы не послали один из вертолетов, чтобы расстрелять машину противника!
— Два вертолета, — сообщил Шелобко, получивший данные со спутника. — Оба — боевые, типа «Апачи». Транспортный идет следом, прибудет минут через десять. «Апачи» контролируют пространство вокруг своего «КамАЗа», не садятся…
Бурдинов рассмеялся:
— Пожалуй, на душе у наших заокеанских друзей легче стало. Где уж им за нами гнаться? Тем более вдруг мы из стройбата? И характер повреждений их товарищей на это указывает.
— Как это? — не понял Шведов.
— Ты что, старого анекдота не слышал? — усмехнулся Давыдов. — Самые страшные части в Советской Армии — стройбат. Там такие звери служат, что им даже оружие не выдают…
Давыдов отметил, что передвигаться по лесу ему уже не так трудно. Боль в теле проходила, дышать стало легче — словно бы пришло второе дыхание. Оттягивала руки американская винтовка, но бросать ее не хотелось. Отряд из семи человек, Петренко вообще без оружия, только с миской возле уха. Шведов с винтовкой, которой вряд ли умеет пользоваться… Маловато даже для того, чтобы противостоять хорошо обученному отделению противника. А если на их поимку пошлют взвод? Роту? Батальон, что еще вероятнее?
Трушечкин, скептически наблюдавший за тем, как Шведов неуклюже зацепился за ветку, упал, оглашая лес воплями, и с трудом поднимался, тихо спросил:
— Командир, может, вызовем наш вертолет? С ними мы до нужного места не дойдем.
А и дойдем — толку мало будет.
— Дойдем, — возразил Бурдинов. — Куда мы денемся. А вертолет как вызывать? Вместе с пятью истребителями поддержки? Так и их может не хватить… Что же нам, начинать войну сегодня, а не в день, намеченный Генеральным штабом?
Молодой лейтенант вздохнул. Против воли Генштаба ему идти явно было рано.
— Но ведь если мы полетим отсюда на вертолете, нас все равно засекут!