Давыдов молчал, а Бурдинов продолжил наступление:
— И не кажется ли тебе странным, что дочка преуспевающего бизнесмена Белова учится не в Москве, а едет в Ростов, где не только учится, но и работает? Сейчас, впрочем, это в моде, даже среди «золотой» молодежи… И в МГУ она могла недобрать баллов. Тут никакие деньги, если оценки низкие получила, не помогут, не те времена — крепко за взяточников взялись, хоть и не всех вывели. Поэтому допускаю, что приехала она учиться к нам в университет-конкурс не такой высокий. Но что случайно она пошла к нам в библиотеку работать — не верю!
— Она мне говорила об этом, — попытался возразить Давыдов. — Допуск у нее был. Семья проверенная.
— Это и странно, — вздохнул Бурдинов. — Возвращался бы ты в Москву. И спокойнее там, и безопаснее. И к власти ближе. Это ведь только со стороны кажется, что где войска, там и центр событий. А на самом деле центр событий сейчас в столице. Оттуда команды дают. И мы, хотим или нет, будем их выполнять. Ты должен быть рядом с теми, кто отдает команды.
— Я вернусь, — легко согласился Николай. — А ты со мной не полетишь?
— Не имею права. Я на службе. Хоть и с ученой степенью, и генералами некоторыми командую, но я такой же исполнитель, как и какой-нибудь сержант или рядовой. Поэтому срочно тебе в Москву надо. К министрам, капиталистам — кому угодно. И охранников иметь человека четыре. Вот это я могу обеспечить… Сам уехать отсюда не могу, но отослать могу почти любого. Хочешь, Трушечкина пошлю тебя прикрывать? Или Шелобко? А то и всех вместе. Надежные ребята.
— Нет. Что я в столице с армейским спецназом буду делать? На месте решу проблемы.
— Ладно, — кивнул Бурдинов. — Ближайший борт из Улан-Удэ часа через три.
Надежные ребята.
— Нет. Что я в столице с армейским спецназом буду делать? На месте решу проблемы.
— Ладно, — кивнул Бурдинов. — Ближайший борт из Улан-Удэ часа через три. Оружие здесь оставит и назад, в Москву. Им полетишь?
— Что тянуть? Чем быстрее, тем лучше.
— Тогда я сейчас вызову вертолет. На прощание Вячеслав вручил другу пистолет с широким раструбом.
— Генератор поля, разрушающего любую ипсилон-проекцию, — объяснил он. — Можешь стрелять при малейшем подозрении. Людям никакого вреда не будет, а проекции дезинтегрируются необратимо. Заряд слишком не экономь, но имей в виду — его хватит выстрелов на тридцать. После аккумулятор нужно заряжать. Или у меня, или в институте. Обычной розеткой на двести двадцать вольт здесь не обойдешься.
Давыдов сунул пистолет в портфель и поинтересовался:
— А переносного энтропийного генератора нет?
— Нет. Самый маленький нужно возить по меньшей мере на «волге». Тяжелый.
Давыдов вспомнил серую «волгу» своего сопровождения с заметно проседающим задним мостом, понял, чем она была нагружена, усмехнулся и кивнул:
— Как-нибудь обойдусь.
— До встречи на родной земле! — тепло улыбнулся Бурдинов.
— Постараюсь, чтобы ты вернулся быстрее.
В скором времени Бурдинов мог вернуться лишь в том случае, если военное положение на границе будет отменено.
Давыдову не пришлось лететь в грузовом отсеке огромного транспортного самолета. Его, как важного пассажира, пустили в кабину. А вот граждане попроще устраивались среди пустых ящиков в темном отсеке.
Николай сначала хотел было разделить с народом тяготы полета, но потом, по трезвом размышлении, решил, что в кабине будет интереснее. Он и на самолетах до сих пор толком не летал. В прежнем мире некуда было, да и билеты дорогие. В Москву на заседание Думского Собрания ехал поездом. А полет с Гнилорыбовым, Шведовым и его коллегами запомнился прежде всего как грандиозная попойка, но не как воздушное путешествие. Тогда в темноте за иллюминатором Давыдов смог рассмотреть лишь какие-то далекие мерцающие огоньки и облака.
Сейчас, днем, из пилотской кабины вид открывался потрясающий. Николай подумал, что есть еще одно занятие, которому он с удовольствием предавался бы долгое время: парение над землей и над облаками в лучах яркого, искрящегося солнца.
Внизу проплывали коричневатые массивы гор, бескрайние темно-зеленые полотна тайги, пронизываемые тонкими голубыми лентами рек. Изредка среди зелени лесов можно было рассмотреть города и поселки. Чем дальше летели, тем их становилось больше.
Расслабившись от созерцания красот природы с высоты птичьего полета, Давыдов задремал. Проснулся, когда самолет уже заходил на посадку на одном из подмосковных аэродромов.
«Только бы от Сосновки подальше, — подумал Давыдов, вспоминая резиденцию тихоокеанцев в захваченном доме какого-то несчастного нового русского. — Устроят мне опять засаду… Хотя, с другой стороны, а почему бы и нет? Оружие имеется. К Дашиному отцу зайти бы не помешало… И к Даше тоже».
Даша — это приятное. А к отцу девушки, предпринимателю Белову, у Николая было дело.
— Ребята, до Сосновки от вашего аэродрома далеко? — обратился Давыдов к пилотам.
— Так кто ж ее знает? — широко улыбнулся молодой человек в звании старшего лейтенанта, сидевший ближе всех к Давыдову.
— Мы ведь не местные, кроме нашего аэродрома, нигде в Подмосковье и не бывали. Где ваша Сосновка находится?
— Ну, я точных координат не имею.