Я отрицательно покачала головой.
— Кейт больна. Мне нужно возвращаться.
Анна отодвинулась.
— Но я же в больнице, — сказала она. — Я в больнице!
Я посмотрела на Брайана поверх ее головы.
— Ей дают обезболивающее?
— Очень мало. Медсестра утверждает, что детей лучше не пичкать лекарствами.
— Это просто смешно. — Когда я встала, Анна захныкала и схватилась за меня. — Я сейчас вернусь, солнышко.
Я обратилась к первой же медсестре, которую нашла. В отличие от онкологического отделения, здесь я никого не знала.
— Ей дали тайленол час назад, — объяснила женщина. — Я знаю, что ей все равно больно…
— Роксицет. Тайленол с кодеином. Напроксен. Если этих лекарств нет в предписаниях врача, то узнайте, можно ли их выписать.
Медсестра рассердилась.
— Я уважаю ваше мнение, миссис Фитцджеральд, но я сталкиваюсь с этим каждый день, и…
— Я тоже.
Я вернулась в палату Анны с детской дозой роксицета, которая должна была либо облегчить боль, либо усыпить, и она тогда ничего не почувствует. Я вошла и увидела, как Брайан пытается своими большими руками застегнуть крошечную застежку цепочки с кулоном на шее Анны.
— Думаю, ты тоже заслужила подарок, потому что сделала подарок своей сестре, — произнес он.
Конечно, надо было вознаградить Анну, за то что у нее взяли костный мозг. Конечно, она заслуживала признания. Но мысль о том, что кого-то нужно награждать за перенесенные страдания, честно говоря, никогда не приходила мне в голову. Мы все уже так долго страдали.
Они оба подняли голову.
— Смотри, что папа мне подарил! — воскликнула Анна.
Я протянула лекарство. Мой подарок был не таким роскошным.
После десяти часов Брайан принес Анну в палату к Кейт. Она передвигалась медленно, как старушка, опираясь на Брайана. Медсестры помогли ей надеть маску, халат, перчатки и бахилы, чтобы она могла войти — это было нарушение правил, потому что детей обычно в изолированные палаты не пускали.
Доктор Шанс стоял возле штатива, держа пакет с костным мозгом. Я повернула Анну так, чтобы ей было все видно.
— Вон там, — указала я ей, — то, что ты нам дала.
Она поморщилась.
— Какое противное. Можете забирать.
— Так и сделаем, — сказал доктор Шанс, и ярко-красный мозг потек к центральному катетеру Кейт.
Я усадила Анну на кровать. Места хватало как раз для них двоих.
— Больно было? — спросила Кейт.
— Немного. — Анна показала на кровь, которая текла по пластиковой трубке в отверстие на груди Кейт. — А это больно?
— Не очень. — Она немного приподнялась. — Анна?
— Что?
— Я рада, что это взяли у тебя.
Кейт положила руку Анны на то место рядом с катетером, где было ее сердце.
Спустя двадцать один день после пересадки костного мозга у Кейт начало увеличиваться количество белых кровяных клеток: доказательство того, что трансплантат прижился. Брайан уговорил меня пойти с ним в ресторан, чтобы отпраздновать это событие. Он нанял частную сиделку для Кейт, заказал столик в ресторане и даже принес мне мое черное платье. Он забыл туфли на каблуках, поэтому мне пришлось идти в старых сабо.
В ресторане почти все столики были заняты. Как только мы сели, к нам подошел сомелье и предложил вина. Брайан заказал «Каберне совиньон».
— Ты хоть знаешь, красное это вино или белое?
Кажется, за все эти годы я не видела, чтобы Брайан пил что-то кроме пива.
— Я знаю, что это алкогольный напиток и что у нас праздник.
Сомелье наполнил бокалы, и Брайан поднял свой.
— За нашу семью, — провозгласил он.
Мы подняли бокалы и выпили по глотку.
— Что ты закажешь? — спросила я.
— А что хочешь ты?
— После больничной еды очень хочется нежное филе. — Я закрыла меню.
— Я закрыла меню. — Ты уже знаешь результаты последнего анализа крови?
Брайан опустил глаза.
— Я надеялся, что мы придем сюда, чтобы не думать об этом. Понимаешь? Просто поговорить.
— Я и хочу поговорить, — согласилась я. Но когда я смотрела на Брайана, то могла говорить только о Кейт, а не о нас. Мне незачем было спрашивать, как прошел его день, — он взял отпуск на три недели. Нас связывала только болезнь Кейт.
Опять повисла пауза. Я посмотрела вокруг и увидела, что непринужденно разговаривали только за теми столиками, где сидели молодые и стильные люди. Пары постарше, на руках которых блестели обручальные кольца, не оживляли свой ужин беседой. То ли они чувствовали себя уютно, зная мысли друг друга. То ли после определенного возраста просто не остается тем для разговора.
Когда подошел официант, чтобы принять наш заказ, мы оба почувствовали облегчение, оттого что кто-то избавил нас от необходимости признаться, что мы стали чужими людьми.
Из больницы мы забирали совсем не того ребенка, которого привезли. Кейт, осторожно двигаясь, проверяла ящики тумбочки, чтобы ничего не забыть. Она настолько похудела, что джинсы, которые я ей привезла, были велики и пришлось связать два носовых платка, чтобы стянуть их ей в поясе.
Брайан спустился вниз раньше нас и подогнал машину. Я сунула последний диск в спортивную сумку Кейт. Она натянула шапку из овчины на гладкую лысую голову, обернула шею шарфом, надела маску и перчатки. Теперь, когда мы будем не в больнице, ей понадобится защита.
Мы вышли под аплодисменты медсестер, с которыми так подружились.