— У тебя же есть деньги на обучение. Если нужна помощь, найми себе репетитора.
Я наступил на ее учебник.
— А ты согласилась бы?
— Заниматься с тобой? Ни за что.
— Нет. Остановиться. Возле места аварии.
Ее руки замерли.
— Да. Потому что, даже если закон говорит, что никто не несет ответственности за другого, помогать тому, кто нуждается в помощи, — это правильно.
Я сел рядом с ней так близко, что почувствовал прикосновение ее кожи.
— И ты действительно в это веришь?
Она опустила голову.
— Да.
— Тогда почему ты уходишь от меня?
Позже я вытер лицо бумажным полотенцем и поправил галстук. Судья бегал вокруг меня кругами, как обычно.
— Молодец, — похвалил я его и потрепал по загривку.
Когда я вернулся в кабинет, Джулия уже ушла. Керри сидела за компьютером и что-то печатала — одна из редких вспышек трудового энтузиазма.
— Она передала, что, если понадобится, вы, черт возьми, прекрасно знаете, где ее найти. Это она так сказала. И еще попросила переслать ей медицинскую карту. — Керри через плечо посмотрела на меня. — Выглядите паршиво.
— Керри через плечо посмотрела на меня. — Выглядите паршиво.
— Спасибо. — Оранжевая записка на ее столе привлекла мое внимание. — Это адрес, по которому нужно переслать карту?
— Да.
Я сунул бумажку в карман.
— Я займусь этим.
Неделю спустя перед той же могилой я расшнуровал военные ботинки Джулии Романо. Снял с нее камуфляжную куртку. Ее ступни были узкими и розовыми, как лепестки тюльпана. Ее ключицы были тайной.
— Я знал, что под всем этим скрывается красота, — сказал я и впервые поцеловал ее.
Фитцджеральды жили в Верхнем Дерби, в доме, который мог принадлежать любой американской семье. Гараж на две машины с алюминиевой обшивкой, наклейки на окнах, которые в случае пожара в доме помогут найти ребенка. Когда я добрался туда, солнце уже спряталось за домами.
Все время по дороге сюда я пытался убедить себя, что слова Джулии не имеют никакого отношения к моему решению посетить свою клиентку. Я давно решил, что сделаю этот небольшой крюк по дороге домой сегодня вечером.
Но на самом деле за все годы моей практики это был мой первый визит к клиенту домой.
Когда я позвонил, дверь открыла Анна.
— Что вы здесь делаете?
— Проверяю, как у тебя дела.
— За это нужно доплачивать?
— Нет, — сухо ответил я. — Это входит в условия акции, которую я провожу в этом месяце.
— А-а. — Она скрестила на груди руки. — Вы разговаривали с моей мамой?
— Я изо всех сил стараюсь избежать этого. Надеюсь, дома ее нет.
Анна покачала головой.
— Она в больнице. Кейт снова забрали. Я думала, что вы там.
— Кейт не моя клиентка.
Похоже, это ее разочаровало. Она убрала волосы за уши.
— Может, вы… это… зайдете?
Я прошел за ней в гостиную и сел на диван с обивкой в бордовую и синюю полоску. Судья обнюхивал углы мебели.
— Я слышал, ты познакомилась с опекуном-представителем.
— Джулией. Она водила меня в зоопарк. Похоже, она хорошая. — Анна взглянула мне в глаза. — Она что-то говорила обо мне?
— Она беспокоилась, что твоя мама обсуждает с тобой судебное дело.
— О чем она может еще говорить, кроме Кейт? — спросила девочка.
Какое-то время мы смотрели друг на друга. Когда дело выходит за рамки отношений клиент — адвокат, от меня мало толку.
Я мог бы попросить ее показать мне свою комнату. Но мужчине-адвокату ни в коем случае нельзя было подниматься наверх с тринадцатилетней девочкой. Я мог бы сводить ее на обед, но не знал, оценит ли она кафе «Cafe Nuovo», одно из моих любимых. A «Whopper» вряд ли бы перенес я. Можно было расспросить ее о школе, но сейчас каникулы.
— У вас есть дети? — поинтересовалась Анна.
Я засмеялся.
— А ты как думаешь?
— Может, так и лучше, — согласилась она. — Не обижайтесь, но вы совсем не похожи на родителя.
Это меня удивило.
— А как выглядят родители?
Она задумалась.
— Знаете, как канатоходец в цирке хочет, чтобы все думали, будто его работа — это искусство, хотя всем видно, что на самом деле он только надеется дойти до другого конца. Примерно так. — Она посмотрела на меня. — Вы можете не переживать. Я не собираюсь связывать вас и заставлять слушать грустную историю моей жизни.
— Прекрасно, — пошутил я. — В таком случае… — Я расслабил узел галстука и развалился на диване.
Это вызвало у нее легкую улыбку.
— Необязательно притворяться моим другом.
— Я не притворяюсь. Просто еще не привык.
— К чему?
Я жестом обвел гостиную.
— Ходить в гости к клиентам. Болтать ни о чем. Оставлять свою работу в офисе в конце дня.
— Я тоже к этому не привыкла, — призналась Анна.
— К чему?
Она накрутила прядь волос на мизинец.
— К надежде.
Часть города, где жила Джулия, считалась престижной и имела репутацию района для холостых и незамужних. Эта мысль раздражала меня все время, пока я пытался найти место, чтобы припарковать машину. Швейцар, увидев Судью, преградил мне путь.
— С собакой нельзя, — произнес он. — Извините.
— Это служебная собака. — Похоже, это ничего ему не сказало. Я начал объяснять: — Это мои глаза.
— Вы не похожи на слепого.
— Я лечусь от алкоголизма. Собака бросается между мной и пивом.
Квартира Джулии находилась на седьмом этаже. Я постучал в дверь и заметил, как кто-то посмотрел в глазок. Она приоткрыла дверь, но цепочку не сняла. На голове у нее был платок, и, похоже, она плакала.