— Я думала, что молния не попадает в одно место дважды.
— Конечно, попадает, — ответила мне Иззи. — Но только, если у тебя не хватает ума отойти в сторону.
Первый, кто поздоровался со мной в суде на следующее утро, был не человек, а собака по кличке Судья.
Она осторожно показалась из-за угла, прижав уши и явно спасаясь от громкого голоса своего хозяина.
Я попыталась его успокоить, но Судье было нужно не это. Вцепившись зубами в край моего жакета — клянусь, Кемпбелл оплатит счет из химчистки, — он потащил меня туда, откуда неслись голоса.
Я услышала голос Кемпбелла, еще не повернув за угол.
— Я потратил свои силы и время. А теперь вижу, что это было напрасно. И еще я разочаровался в своей клиентке.
— Да, но не вы один разочаровались, — огрызнулась Анна. — Я наняла вас, думая, что у вас есть что-то внутри. — Она пробежала мимо меня, пробормотав себе под нос: — Придурок.
В этот момент я вспомнила свои ощущения, когда проснулась на яхте одна: разочарование, одиночество, злость на себя, за то что позволила себе попасть в подобную ситуацию.
Почему же я не злилась на Кемпбелла?
Судья подпрыгнул и положил передние лапы Кемпбеллу на грудь.
— Опустись, — скомандовал тот, а потом обернулся и увидел меня. — Ты не должна была все это слышать.
— Еще бы.
Он тяжело опустился на один из стульев в комнате переговоров и провел ладонью по лицу.
— Она отказывается давать показания.
— Ради Бога, Кемпбелл. Она не может ничего возразить своей матери в собственном доме, не говоря уже о перекрестном допросе. Чего еще ты ожидал?
Он испытующе посмотрел на меня.
— Что ты скажешь судье Десальво?
— Ты спрашиваешь из-за Анны или просто боишься проиграть процесс?
— Спасибо, мне не нужен психоанализ.
— Ты не хочешь спросить себя, как тринадцатилетней девочке удалось зацепить тебя за живое?
Он поморщился.
— Почему ты просто не пойдешь и не утопишь меня, как собиралась сделать с самого начала?
— Потому что речь идет не о тебе, а об Анне. Хотя я прекрасно понимаю, почему ты так думаешь.
— Что ты хочешь сказать?
— Вы оба трусы. Вы оба постоянно бежите от себя. Я знаю, чего боится Анна. А ты?
— Я не понимаю, о чем ты.
— Нет? А где же твое остроумие? Или очень трудно шутить о том, что так больно ранит? Ты каждый раз отступаешь, когда кто-то становится тебе слишком дорог. Пока Анна оставалась твоей клиенткой, все было нормально. Но как только ты начал переживать за нее, возникли проблемы. А я? Со мной можно один раз переспать, но ни о каких чувствах не может быть и речи. Единственный, с кем ты сохранил отношения, — твой пес, однако и это государственная тайна.
— Ты ничего не понимаешь, Джулия…
— Нет, на самом деле, я единственный человек, который способен показать тебе, какое ты ничтожество. Но тебя это устраивает, ведь так? Если все будут считать тебя ничтожеством, то никто не захочет любить тебя. — Я замолчала и посмотрела на него. — Обидно узнавать, что кто-то видит тебя насквозь. Да, Кемпбелл?
Он встал с каменным лицом.
— Мне нужно идти работать.
— Конечно, — съязвила я. — Только постарайся отделить работу от чувств, а то, не дай Бог, окажется, что у тебя тоже есть сердце.
Я повернулась, чтобы уйти, пока не унизила себя еще больше, и услышала голос Кемпбелла:
— Джулия. Это неправда.
Я закрыла глаза и вопреки здравому смыслу повернулась к нему.
Он поколебался.
— Собака. Я…
Но я так и не услышала его признания, потому что в дверях появился Берн.
— Судья Десальво вышел на тропу войны, — сказал он. — Вы опоздали, а в кафе закончился кофе с молоком.
Я поймала взгляд Кемпбелла, ожидая, что он договорит то, что начал.
Я поймала взгляд Кемпбелла, ожидая, что он договорит то, что начал.
— Ты будешь моим следующим свидетелем, — спокойно произнес он, и момент был упущен, прежде чем я поняла, что он вообще был.
Кемпбелл
Быть сволочью становилось все труднее и труднее.
Когда я вошел в зал заседаний, у меня дрожали руки. Отчасти они дрожали все по той же старой причине. Но в этом было повинно и то обстоятельство, что моя клиентка сидела рядом со мной, как камень, а женщине, которую я люблю, сейчас предстояло отвечать на мои вопросы. Когда вошел судья, я взглянул на Джулию, и она демонстративно отвернулась.
Со стола упала моя ручка.
— Анна, ты не могла бы поднять ручку, пожалуйста.
— Не знаю. Я напрасно потрачу время и силы, — ответила она, и чертова ручка осталась на полу.
— Вы готовы вызвать следующего свидетеля, мистер Александер? — спросил меня судья Десальво. Но прежде чем я успел назвать имя Джулии, Сара подняла руку и попросила разрешения поговорить с судьей.
Я приготовился к неприятной неожиданности, и адвокат противной стороны не подвела.
— У врача, которого я хотела вызвать в качестве свидетеля, во второй половине дня назначена встреча. Можно ей дать показания вне очереди?
— Мистер Александер?
Я пожал плечами. Для меня это было всего лишь отсрочкой казни. Поэтому я сел рядом с Анной и наблюдал, как маленькая темнокожая женщина с волосами, стянутыми немного туже, чем следует, подошла к свидетельской стойке.
— Пожалуйста, назовите свое имя и адрес для протокола, — начала Сара.
— Доктор Беата Нет, — сказала врач. — Вунсокет, улица Оррик, 1250.