— Уверена, что судья учтет ситуацию и сделает исключение, — настаивала Сара. Ее муж стоял позади нее.
Когда Анна увидела меня, на ее лице отразилось облегчение. Я повернулся к судебному служащему.
— Меня зовут Кемпбелл Александер.
— Меня зовут Кемпбелл Александер. Что происходит?
— Я пытаюсь объяснить миссис Фитцджеральд, что на слушания дел, не требующих созыва суда, допускаются только адвокаты.
— Я адвокат Анны, — ответил я.
Служащий повернулся к Саре Фитцджеральд.
— А кто представляет вас?
Мать Анны на какой-то миг замерла, потом повернулась к мужу и тихо проговорила:
— Это все равно что ездить на велосипеде.
Ее муж покачал головой.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Я не хочу. Должна.
И тут я понял, о чем они говорят.
— Погодите. Вы адвокат?
Она повернулась ко мне.
— В принципе, да.
Я изумленно посмотрел на Анну.
— И ты не сообщила мне об этом?
— Вы не спрашивали, — прошептала она.
Служащий дал нам для заполнения бланки уведомления о назначении адвоката и позвал шерифа.
— Верн, — заулыбалась Сара. — Рада тебя снова видеть.
Час от часу не легче.
— Привет. — Шериф поцеловал ее в щеку и пожал руку мужу.
Она не только адвокат, но и знает всех государственных служащих штата.
— Полагаю, миниатюра «Встреча старых друзей» закончена? — спросил я.
Сара Фитцджеральд закатила глаза, всем своим видом говоря шерифу: «Парень — хам, но что поделаешь?»
— Стой здесь, — велел я Анне и последовал за ее матерью в кабинет судьи.
Судья Десальво был невысокого роста, со сросшимися на переносице бровями и пристрастием к кофе с молоком.
— Доброе утро, — поздоровался он, показывая на кресла. — Почему здесь собака?
— Это собака-поводырь, Ваша честь. — И прежде чем он успел что-либо добавить, я приступил к непринужденному диалогу, с которого начинаются все слушания в кабинете судьи в штате Род-Айленд. Наш штат небольшой, и людей, вращающихся в правовой сфере, не так уж много. И то, что твоя помощница окажется племянницей или свояченицей судьи, с которым ты в данный момент встречаешься, не только возможно, но и вполне вероятно. Во время нашей беседы я поглядывал на Сару, давая ей понять, кто из нас знает правила игры, а кто нет. Может, она и была адвокатом, но между нами были десять лет, которые она пропустила.
Она нервничала и теребила край своей блузки. Судья Десальво заметил:
— Я не знал, что вы опять занимаетесь адвокатской деятельностью.
— Я не собиралась, Ваша честь. Но истец — моя дочь.
Услышав это, судья повернулся ко мне.
— Объясните мне суть дела, господин адвокат.
— Младшая дочь миссис Фитцджеральд хочет выйти из-под родительской опеки в вопросах, касающихся здоровья.
Сара покачала головой.
— Это неправда, судья.
Услышав свое имя, мой пес поднял голову.
— Я разговаривала с Анной, и она заверила, что не желает этого. У нее был неудачный день, и ей захотелось привлечь к себе внимание. — Сара пожала плечами. — Знаете, какие эти дети в тринадцать лет.
В комнате стало так тихо, что я слышал свой пульс. Судья Десальво не знал, какими бывают тринадцатилетние дети. Его дочь погибла в двенадцать.
Лицо Сары вспыхнуло. Как и все в этом штате, она знала о Дэне Десальво. Мало того, на бампере ее мини-вэна была наклейка с этим именем.
— О Боже, простите. Я не хотела…
Судья отвернулся.
— Мистер Александер, когда вы в последний раз разговаривали со своей клиенткой?
— Вчера утром, Ваша честь. Она была у меня в офисе, когда ее мать позвонила и сказала, что это недоразумение.
Как я и ожидал, у Сары отвисла челюсть.
— Этого не может быть. Она была на пробежке.
Я посмотрел на нее.
— Вы уверены?
— Но она должна была быть на пробежке…
— Ваша честь, — продолжил я, — именно к этому я и хотел бы привлечь ваше внимание. Именно поэтому обращение Анны в суд обоснованно. Ее мать не знает, где находится дочь в определенный момент. Решения, касающиеся здоровья, принимаются так же необдуманно…
— Обождите, адвокат. — Судья повернулся к Саре. — Ваша дочь сказала, что хочет отозвать иск?
— Да.
Он посмотрел на меня.
— А вам сказала, что хочет продолжать процесс?
— Правильно.
— Думаю, я должен поговорить непосредственно с Анной.
Когда судья встал и вышел из кабинета, мы последовали за ним. Анна сидела на скамейке в холле со своим отцом. Шнурок на одной из ее кроссовок был развязан.
— Отгадай. Оно зеленое… — услышал я ее голос.
— Анна, — произнес я одновременно с Сарой Фитцджеральд.
Это я должен объяснить Анне, что судья Десальво хочет поговорить с ней несколько минут наедине. Это я должен подсказать ей, как лучше отвечать на вопросы, чтобы дело не закрыли раньше, чем она получит то, чего хочет. Она моя клиентка, а значит, должна следовать моим советам.
Но, когда я позвал ее, она повернулась к матери.
Анна
Не думаю, что кто-то пришел бы на мои похороны. Мои родители, тетя Занна и, наверное, мистер Оллинкотт, учитель общественных наук. Я представила то же кладбище, где похоронена моя бабушка, хотя это в Чикаго и вряд ли меня похоронили бы там. Представила поросшие зеленой травой холмы вокруг, надгробия с изваяниями святых и ангелов и эту огромную коричневую яму в земле, пропасть, жаждущую поглотить тело, которое было мной.