— Нет, мама. Тогда и ты заболеешь.
Сначала мне приснилось, что лекарство в капельнице капает слишком быстро. Ее тело раздувалось от раствора, но я ничего не могла сделать и видела, как черты ее лица разглаживались, блекли, пока лицо не превратилось в белый безликий овал.
Во второй раз мне снилось, что я рожаю в родильном отделении. Я чувствовала биение пульса внизу живота. Потом напряглась, и ребенок вышел в свете вспыхивающих молний.
— Девочка, — объявила появившаяся ниоткуда медсестра и передала мне младенца.
Я начала разворачивать розовое одеяльце и остановилась.
— Это не Кейт.
— Конечно нет, — согласилась медсестра. — Но она все равно твоя.
Вошедший в больничную палату ангел был одет в костюм от Армани и кричал в мобильный телефон.
— Продавайте, — командовала моя сестра. — Мне все равно как. Поставьте лоток с лимонадом в Фанейл Холле и раздавай те акции. Питер, я сказала, продавайте. — Она нажала кнопку и протянула ко мне руки.
— Эй! — Занна начала успокаивать меня, когда я расплакалась. — Неужели ты действительно думала, что я послушаюсь и не приеду?
— Но…
— Факсы. Телефоны. Я могу работать у тебя дома. Кто же еще присмотрит за Джесси?
Мы с Брайаном переглянулись: об этом мы пока не думали. Брайан встал и неловко обнял Занну. Джесси на полной скорости подлетел к ней.
— Вы что, усыновили ребенка? Джесси не может быть таким большим… — Она отцепила племянника от своих колен и склонилась над больничной койкой, где спала Кейт.
— Уверена, ты меня не помнишь. — Глаза Занны блестели. — Но я помню тебя.
Это было так просто — позволить Занне решать все вопросы. Занна сразу же заняла Джесси игрой в крестики-нолики и поругалась с китайским рестораном, потому что они не доставляют обеды в больницу.
Я сидела рядом с Кейт, наслаждаясь бурной деятельностью сестры. Я позволила себе притвориться, что она может сделать то, чего не могу я.
Занна забрала Джесси домой на ночь, а мы с Брайаном лежали, подпирая Кейт с двух сторон.
— Брайан, — прошептала я, — я тут подумала…
Он пошевелился.
— О чем?
Я приподнялась на локте, чтобы видеть его глаза.
— О еще одном ребенке.
Глаза Брайана сузились.
— Господи, Сара! — Он встал и повернулся ко мне спиной. — О Боже!
Когда он повернулся ко мне, его лицо было искажено болью.
— Мы не можем просто заменить Кейт, если она умрет, — сказал он.
Кейт на кровати пошевелилась.
Я попыталась представить ее себе в четыре года в новогоднем костюме, в двенадцать, когда она будет пробовать красить губы, в двадцать, танцующую на студенческой вечеринке.
— Я знаю. Поэтому нужно сделать все возможное, чтобы этого не произошло.
Среда
Хочешь, книгу огня я тебе почитаю.
Расшифрую и алое пламя, и линии сажи,
И причудливый пепла узор.
Эти чудные знаки расскажут,
Как приходит огонь и как он превращается в море.
Карл Сандбург. «Огненные страницы»
Кемпбелл
Думаю, мы все в долгу перед нашими родителями. Вопрос только в том, сколько мы им должны? Такие мысли вертелись у меня в голове, пока моя мама рассказывала о последнем романе отца. Уже не в первый раз я пожалел, что у меня не было ни брата, ни сестры. Тогда телефонные звонки будили бы меня на рассвете только раз или два в неделю, а не семь.
— Мама, — прервал я ее. — Сомневаюсь, что ей действительно шестнадцать.
— Ты недооцениваешь своего отца, Кемпбелл.
— Возможно, но я знаю, что он федеральный судья. Он может бросать плотоядные взгляды на школьниц, но никогда не сделает ничего противозаконного.
— Мама, я опаздываю в суд. Я перезвоню тебе позже, — сказал я и повесил трубку, прежде чем она успела возразить.
На самом деле я никуда не спешил. Я сделал глубокий вдох, тряхнул головой и увидел, что Судья смотрит на меня.
— Причина номер 106, почему собакой быть лучше, чем человеком. Как только ты вырастаешь, то никогда больше не общаешься со своей матерью.
Завязывая галстук, я прошел в кухню. Моя квартира — это произведение искусства, блестящая, в стиле минимализма. В ней было все, что можно купить за деньги: эксклюзивный кожаный диван, огромный телевизор с плоским экраном, стеклянный шкаф с подписанными первыми изданиями таких авторов, как Хемингуэй и Хоторн. Кофеварка из Италии, холодильник марки «ЗиЬгего». Я открыл его, нашел одну луковицу, бутылку кетчупа и три черно-белых фотопленки.
В этом не было ничего необычного — я редко ем дома. Даже Судья привык к ресторанной еде.
— Может, сходим в «Роззи»? — спросил я.
Он лаял, пока я надевал на него поводок. Мы с Судьей вместе уже семь лет. Я купил его у заводчика полицейских собак, но тренировали его специально для меня. А что касается имени, то какой адвокат не хотел бы время от времени командовать судьей?
Кафе «Роззи» было именно таким, каким должно быть кафе Старбакс: эклектичное, броское, где полно людей, способных одновременно читать русскую литературу в оригинале, сводить баланс бюджета компании, держа лэптоп на коленях, и писать сценарий к фильму, накачиваясь кофе. Мы с Судьей обычно заходили сюда, садились за один и тот же столик в дальнем конце, заказывали двойной эспрессо и два шоколадных круассана и бессовестно заигрывали с двадцатидвухлетней официанткой Офелией.