Кейт отпустили домой только через неделю после начала индукционной терапии. Центральный катетер оттопыривал ее блузку на груди. Помимо разговора по душам, я получила от медсестер еще целый список инструкций: когда звонить в скорую помощь, а когда не обязательно, когда проводить следующий курс химиотерапии, как ухаживать за Кейт в период иммуносупрессии.
На следующий день дверь нашей спальни распахнулась в шесть утра. Кейт на цыпочках подошла к кровати, хотя мы с Брайаном уже не спали.
— Что случилось, солнышко? — спросил Брайан.
Она ничего не сказала. Просто поднесла руку к голове и провела пальцами по волосам. Густые пряди золотым дождем упали на пол.
— Я уже поела! — объявила Кейт за ужином несколько дней спустя. Ее тарелка была еще полная, она не притронулась ни к бобам, ни к мясу. Ей не терпелось убежать в гостиную поиграть.
— Я тоже. — Джесси отодвинулся от стола. — Можно я выйду?
— Нет, пока не съешь все зеленое, — ответил Брайан.
— Ненавижу бобы.
— Они тоже от тебя не в восторге.
Джесси посмотрел на тарелку Кейт.
— Она тоже не доела. Это не честно.
Брайан отложил вилку.
— Честно? — слишком тихо переспросил он. — Хочешь, что бы все было честно? Хорошо, Джес. В следующий раз, когда у Кейт будут брать костный мозг, у тебя тоже возьмут. Когда мы будем промывать ей центральный катетер, то постараемся придумать что-нибудь не менее болезненное и для тебя. А когда она в следующий раз будет проходить курс химиотерапии, мы…
— Брайан, — перебила я.
Он остановился так же неожиданно, как и вспыхнул, и провел по лицу дрожащей рукой. Потом его взгляд задержался на Джесси, который спрятался у меня под мышкой.
— Извини, Джес. Я не… — Так и не сказав того, что собирался, Брайан вышел из кухни.
Мы долго молчали. Потом Джесси повернулся ко мне.
— Папа тоже заболел?
Я долго думала, прежде чем ответить.
— У нас все будет хорошо, — произнесла я.
Прошла уже неделя, как мы были дома. Среди ночи нас разбудил грохот. Мы с Брайаном наперегонки бросились в комнату Кейт. Она лежала на кровати и дрожала так, что сбила ногой лампу с ночного столика.
— У нее жар, — сказала я Брайану, потрогав ее лоб.
До этого я переживала: как я смогу узнать, вызывать ли Кейт доктора, если у нее проявятся необычные симптомы. Теперь я понимала, насколько глупо было думать, что я не пойму сразу как выглядит действительно больной ребенок.
— Мы едем в отделение скорой помощи, — скомандовала я, хотя Брайан уже доставал Кейт из кроватки, кутая в одеяло. Мы быстро сели в машину, завели двигатель и только тогда вспомнили, что Джесси остался дома один.
— Ты отвози ее, — прочитал мои мысли Брайан, — а я побуду здесь.
Но он не сводил глаз с Кейт.
Несколько минут спустя мы уже все вместе мчались в больницу. Джесси сидел на заднем сиденье рядом с сестрой, удивляясь, почему нужно вставать, если на улице еще темно.
В отделении скорой помощи Джесси уснул на наших куртках. Мы с Брайаном наблюдали, как хлопочут врачи над дрожащей Кейт. Как пчелы над цветком, вытягивая из нее все, что можно. Взяли анализы, сделали поясничную пункцию, пытаясь изолировать очаг инфекции и предотвратить менингит. Рентгенолог принесла портативный рентгеновский аппарат, чтобы сделать снимок груди и убедиться, что инфекция действительно в легких.
Потом она приложила снимок к подсвеченному экрану. Ребра Кейт на снимке казались тонкими, как спички, а посредине было большое серое пятно. Ноги у меня подкосились, и я схватила Брайана за руку.
— Это опухоль. Метастазы.
Доктор положила мне руку на плечо.
— Миссис Фитцджеральд, это сердце Кейт.
Смешное слово «панцитопения» означало, что ничто в организме Кейт не защищает ее от инфекций. По словам доктора Шанса, из этого следовало, что химиотерапия подействовала. Большинство белых кровяных тел в крови Кейт уничтожены. То есть сепсис — заражение крови после химиотерапии — это уже не возможное осложнение, а факт.
Ее пичкали тайленолом, чтобы сбить температуру. Брали анализы крови, мочи и мокроты, чтобы назначить подходящий антибиотик. Ее еще шесть часов трясло так, что она чуть не падала с кровати.
Медсестра, которая несколько недель назад, пытаясь развеселить Кейт, заплетала ей мелкие косички, измерила температуру и повернулась ко мне.
— Сара, уже можно дышать.
Лицо Кейт было маленьким и бледным, как луна, на которую Брайан любит смотреть в свой телескоп, — далекая и холодная. Она выглядела как мертвая… даже хуже. Но это лучше, чем видеть, как она страдает.
— Эй! — Брайан коснулся моих волос. Он держал Джесси под мышкой. Скоро полдень, а мы все еще были в пижамах и даже ни разу не вспомнили, что нужно переодеться.
— Я отведу его вниз пообедать. Хочешь чего-нибудь?
Я покачала головой. Придвинув стул поближе к кровати Кейт, я расправила одеяло. Взяла ее ладонь и приложила к своей.
Ее глаза приоткрылись. Какое-то время она пыталась понять, где находится.
— Кейт, — прошептала я, — я здесь.
Когда она повернулась и задержала взгляд на мне, я поднесла ее ладонь к губам и поцеловала.
— Ты такая смелая, — улыбнулась я ей. — Когда я вырасту, стану такой, как ты.
Кейт неожиданно покачала головой. Ее голос был едва слышен.