Доктор Шанс не был исключением. С самого начала он всем своим видом показывал, что спешит. Он так часто смотрел на часы, будто боялся опоздать на поезд. Только в этот раз Сара Фитцджеральд точно так же хотела, чтобы он поскорее покинул зал заседаний. Потому что пациентом, который ждал его и умирал, была Кейт.
Радом со мной тело Анны излучало жар. Я встал и продолжил задавать вопросы. Медленно.
— Доктор Шанс, были ли вы уверены в успехе лечения, когда Анне приходилось быть донором?
— Когда речь идет о таком заболевании, как рак, ни в чем нельзя быть уверенным, мистер Александер.
— Вы объясняли это Фитцджеральдам?
— Мы тщательно объясняли все опасности, потому что при лечении одной болезни поражаются другие системы организма. То, что мы используем при одном лечении, позже может обернуться против нас. — Он улыбнулся Саре. — Нужно сказать, что Кейт — невероятная девушка. Никто не думал, что она доживет до пяти лет, а сейчас ей шестнадцать.
— Благодаря ее сестре, — заметил я.
— Благодаря ее сестре, — заметил я.
Доктор Шанс кивнул.
— Не у многих пациентов есть и сильное тело, и идеально совместимый донор.
Я встал, сунув руки в карманы.
— Расскажите, пожалуйста, суду, что подтолкнуло Фитцджеральдов прийти на консультацию в центр генетической диагностики провиденской больницы и зачать Анну.
— Когда протестировали их сына и оказалось, что он не может быть донором, я рассказал Фитцджеральдам об одной семье, с которой работал. Они протестировали всех детей, однако никто не смог быть донором, но когда во время лечения мать забеременела, родившийся ребенок оказался идеально совместимым донором.
— Вы посоветовали Фитцджеральдам зачать генетически запрограммированного ребенка, который должен был стать донором для Кейт?
— Совсем нет, — оскорбился доктор Шанс. — Я просто объяснил, что, даже если никто из существующих детей не может быть донором, это не означает, что другие дети не будут совместимы.
— Вы объяснили Фитцджеральдам, что этот генетически запрограммированный идеальный донор должен будет находиться рядом с Кейт на протяжении всей ее жизни?
— В тот момент речь шла только о переливании пуповинной крови, — ответил доктор Шанс. — К последующим процедурам прибегли, когда это не помогло. И только потому, что была высокая вероятность положительного результата.
— То есть, если завтра ученые изобретут способ лечения рака, когда, чтобы вылечить Кейт, Анне придется отрезать голову, вы порекомендуете такое лечение?
— Конечно, нет. Я бы никогда не рекомендовал лечения, которое подвергло бы риску жизнь другого ребенка.
— А разве не это вы делали в течение последних тринадцати лет?
Его лицо напряглось.
— Ни один из курсов лечения не имел серьезных и длительных отрицательных последствий для здоровья Анны.
Я достал из портфеля документ и передал его судье, а потом доктору Шансу.
— Прочитайте, пожалуйста, отмеченный абзац.
Он надел очки и прокашлялся.
— «Я понимаю, что анестезия несет потенциальный риск. Побочные эффекты: реакция на медикаменты, воспаление горла, поражение зубной ткани, повреждение голосовых связок, незначительные боли, снижение восприятия, головные боли, простуды, аллергическая реакция, пребывание в сознании во время общего наркоза, желтуха, кровотечение, повреждение нервов, тромбоз, сердечный приступ, повреждение мозга, паралич или потеря жизни».
— Вы знакомы с этой формой, доктор?
— Да. Это стандартная форма, которую заполняют перед операцией.
— Вы можете сказать, кому делали эту операцию?
— Анне Фитцджеральд.
— А кто подписывал форму?
— Сара Фитцджеральд.
Я развернулся на пятках.
— Доктор Шанс, анестезия может серьезно навредить здоровью или даже лишить жизни. Это довольно серьезные побочные эффекты.
— Именно поэтому и существует данная форма. Чтобы защитить нас от таких людей, как вы, — сказал он. — На самом деле риск практически равен нулю. А процедура забора костного мозга несложная.
— Почему же эту несложную процедуру Анне делали под общим наркозом?
— Для ребенка это менее травматично, и он не будет выкручиваться.
— А после процедуры ощущала ли Анна боль?
— Может, немного, — признался доктор Шанс.
— Вы не помните?
— Это было давно. Я уверен, что сейчас об этом не помнит сама Анна.
— Думаете? — Я повернулся к Анне. — Может, спросим у нее?
Судья Десальво скрестил на груди руки.
— Кстати о риске, — продолжал я.
— Кстати о риске, — продолжал я. — Расскажите нам, пожалуйста, о побочных эффектах курса инъекций, повышающих количество клеток костного мозга, который Анна прошла дважды перед забором трансплантата.
— Теоретически никаких осложнений быть не должно.
— Теоретически, — повторил я. — Почему теоретически?
— Потому что опыты проводились на лабораторных животных, — объяснил доктор Шанс. — Влияние на людей до конца не изучено.
— Успокаивает. Он пожал плечами.
— Врачи, как правило, не предписывают лекарств, которые потенциально могут принести вред.
— Вы когда-нибудь слышали о талидомиде, доктор?
— Конечно. Его недавно опять начали использовать для лечения рака.
— Когда-то это было революционное лекарство, — заметил я. — С катастрофическими последствиями. Кстати о последствиях… эта пересадка почки… какие могут быть негативные побочные явления такой процедуры?