В следующий раз мы вернулись к этой теме, когда родители пришли к нам в комнату поговорить о пересадке почки.
— Не делай этого, — сказала мне Кейт, когда они ушли.
Я посмотрела на нее.
— О чем ты говоришь? Конечно, я это сделаю.
Мы разделись, и я заметила, что мы выбрали одинаковые пижамы — из блестящего атласа с рисунком из вишен. Ложась в кровать, я подумала, что мы выглядим так, как в детстве, когда родители одевали нас одинаково, потому что им это казалось забавным.
— Ты думаешь, пересадка почки поможет? — спросила я.
— Возможно. — Кейт наклонилась, чтобы выключить свет. — Не делай этого, — повторила она, и я только теперь поняла, что она на самом деле имеет в виду.
Мама стояла возле меня, и в ее глазах была глубокая печаль. Подошел папа и положил ей руку на плечо.
— Иди присядь, — прошептал он ей в волосы.
— Ваша честь, — вмешался Кемпбелл, вставая. — Позвольте мне.
Он подошел ко мне, Судья следовал рядом. Я дрожала, так же как и он. Я вспомнила о том, что сделал этот пес час назад. Откуда он знал, что именно нужно Кемпбеллу и когда?
— Анна, ты любишь свою сестру?
— Конечно.
— Но ты же хотела совершить поступок, который мог ее убить.
Что-то вспыхнуло у меня внутри.
— Если и так, то ей не пришлось бы опять переживать все это. Мне казалось, что она так хотела.
Он замолчал, и в этот момент я поняла: он знает.
Внутри у меня что-то сломалось.
— Этого… этого хотела и я.
Мы с ней мыли и вытирали посуду в кухне.
— Ты терпеть не можешь лежать в больнице, — сказала Кейт.
— Ну да. — Я бросила чистые вилки и ложки в ящик.
— Я знаю, что ты готова на все, чтобы больше не делать этого.
Я посмотрела на нее.
— Конечно. Потому что тогда ты выздоровеешь.
— Или умру. — Кейт опустила руки в мыльную воду, старательно избегая моего взгляда. — Подумай об этом, Анна. Ты смогла бы поехать в спортивный лагерь. Ты смогла бы выбрать колледж в другой стране. Ты смогла бы делать все, что захочешь, и не беспокоиться обо мне.
Она словно читала мои мысли, и я почувствовала, как краснею. Мне было стыдно за свои мысли. Если Кейт ощущала себя виноватой в том, что была обузой, то я была виноватой вдвойне, потому что знала о ее чувствах и потому что знала о своих чувствах.
После этого мы не разговаривали. Я вытирала то, что она мне передавала, и мы обе старались сделать вид, что не знаем правды: что кроме той меня, которая хочет, чтобы Кейт жила, есть еще вторая, ужасная я, которая желает освободиться.
Вот и все. Они поняли, что я чудовище. Я подала в суд по разным причинам: некоторыми я горжусь, но многих я стыжусь. И теперь Кемпбелл поймет, почему я не могла быть свидетелем: не потому, что боялась говорить перед публикой, а из-за тех ужасных чувств, о которых нельзя говорить вслух. Оттого что я хотела, чтобы Кейт жила, но в то же время не хотела быть частью ее. Оттого что я хотела иметь возможность стать взрослой, даже если у Кейт такой возможности не будет. Смерть Кейт стала бы самым страшным событием в моей жизни… но и самым лучшим.
Иногда, думая обо всем этом, я ненавижу себя и хочу, чтобы все было по-старому и я опять стала той, кем меня хотели видеть.
Теперь же на меня смотрели все, кто был в зале заседаний, и я была уверена, что либо свидетельская стойка, либо мое тело сейчас взорвется. Под этим увеличительным стеклом можно было разглядеть мою гнилую сущность. Возможно, если бы они продолжали смотреть на меня, я превратилась бы в синий горький дым. Или исчезла бы без следа.
— Анна, — тихо проговорил Кемпбелл, — почему ты решила, что Кейт хочет умереть?
— Она сказала, что готова.
Он подошел и стал прямо передо мной.
— Возможно, именно по этой причине она и попросила тебя помочь?
Я медленно подняла глаза и развернула подарок, который Кемпбелл только что мне сделал. Может быть, Кейт хотела умереть, чтобы позволить жить мне? Может быть, после всех тех лет, в течение которых я спасала Кейт, она просто попыталась сделать то же самое для меня?
— Ты говорила Кейт, что хочешь отказаться быть ее донором?
— Да, — прошептала я.
— Когда?
— Накануне того дня, когда наняла вас.
— Анна, что ответила Кейт?
До сих пор я не думала об этом, но Кемпбелл заставил меня вспомнить. Моя сестра лежала очень тихо, так тихо, что мне показалось, будто она уснула. А потом повернулась ко мне, в ее глазах был весь мир, а на губах играла улыбка.
Я подняла глаза на Кемпбелла.
— Она сказала: «Спасибо».
Сара
Судья Десальво решил, что нужно поехать в больницу и поговорить с Кейт. Когда мы приехали, она сидела на кровати и бездумно смотрела телевизор, а Джесси переключал каналы, щелкая пультом. Она была худенькой, с желтоватой кожей, но в сознании.
— Дровосек? — спросил Джесси. — Или Страшила?
— Из Страшилы можно вытряхнуть опилки, — ответила Кейт. — Шинна или Крокодил Данди?
Джесси хмыкнул:
— Данди, конечно. Все знают, что Шинна — это сказка. — Он посмотрел на нее. — Ганди или Мартин Лютер Кинг?
— Они бы не подписали документа об отказе от прав.
— Мы ведь играем в бокс знаменитостей, крошка, — заметил Джесси. — Почему ты думаешь, что их волновал бы отказ от прав?
Кейт улыбнулась.
— Один из них сел бы на ринге, а второй не дал бы вставить себе капы. — В этот момент вошла я. — О мам, как ты думаешь, кто выиграл бы бокс знаменитостей — Марсия или Ян Брэди? — спросила она.