— Кроме того, для молодого человека у меня припасена большая шоколадка, а для прекрасной хозяйки — бутылочка настоящего кагора!
Светка, улыбаясь моему пафосу, протянула руки и подсунула ладошки под пакет.
Вытирая мокрые руки переброшенным через плечо полотенцем, она приветливо улыбнулась мне, как человеку, который настолько близок семье, что ему не требуется особенное внимание. Я торжественно протянул ей пакетик с мороженым и произнес:
— Кроме того, для молодого человека у меня припасена большая шоколадка, а для прекрасной хозяйки — бутылочка настоящего кагора!
Светка, улыбаясь моему пафосу, протянула руки и подсунула ладошки под пакет. И тут же, громко воскликнув: «Ай!!!», она отдернула руки и сунула ладони себе под мышки. Я недоуменно приподнял свой презент и уставился на него. Снизу пакет был покрыт толстым слоем инея, от которого явно исходил морозный парок. Юрка тоже уставился на пакет в моих руках. Несколько секунд длилась немая сцена, а затем он покачал головой и, улыбнувшись, произнес:
— Ну и зачем ты насовал в пакет сухого льда? Боялся, что за пять минут твое мороженое потечет?
Я молча вернулся к машине, достал свою сумку и поставил ее перед калиткой. Затем аккуратно развязал пакет и вывалил его содержимое на стоящую сумку. Пять брикетиков в ярких обертках замороженно стукнули друг о друга, но никакого льда в пакете не было. Юрка задумчиво потер нос, а Данила ткнул пальчиком в один из брикетов и спокойно заявил:
— Это холосо, сто моложеное холодное. Мне два!
— А не многовато для твоего горла? — тут же пришла в себя Светка. — На сегодня хватит и одного. Второе съешь завтра.
— Ластает! — Данила недовольно сморщил нос.
— Ничего, не растает, — вмешался в спор глава семьи, почему?то задумчиво глядя на меня.
Я побросал пачки обратно в пакет, завязал его и снова протянул его Светке, ухватившись за узелок.
— Сверху бери, — пояснил я.
Она осторожно, щепотью взялась за узел пакета и удивленно подняла глаза:
— Теплый!
Держа в вытянутой руке пакет, словно кусачую зверушку за шкирку, она двинулась к калитке. Я снова вернулся к машине и достал шоколадку. Протянув ее Даниле, спросил:
— Сам донесешь или помочь надо?
Тот энергично помотал головой и, ухватив плитку двумя руками, потопал следом за матерью к скрытой в глубине участка кухне. Я поднял свою сумку и двинулся за ними, бросив взгляд на Юрку, который как?то отрешенно начал ковырять ключом в замке, державшем створки ворот.
Пока Воронин загонял «восьмерку» во двор, я отнес свой багаж в давно облюбованную чердачную комнату. Свет заходящего солнца, струясь сквозь высокое окно, ложился на аккуратно застеленную узкую койку. В обитой светлым деревом комнате было тепло и сухо, пахло воском и какими?то травами. Спокойствие и дрема, казалось, были разлиты по этому небольшому помещению. Спокойствие и дрема. Именно то, что мне сейчас было необходимо.
Потом мы шумно смыли городскую и дорожную пыль в маленьком душе, весело приготовили ужин и съели его за столом, установленным под открытым небом, на свежем газоне в окружении цветущих розовых кустов. Пока Светка мыла посуду и укладывала Данилу спать, мы молча сидели с Юркой за столом. Он курил сигарету, пытаясь дымом отогнать собиравшихся над нами комаров, я наслаждался вечерней тишиной и прохладой, неспешно ковыряя ложкой остатки своего мороженого.
Наконец Данилка угомонился, и Светлана спустилась к нам. На столе появилась привезенная мной длинная бутылка кагора, три высоких стакана и большая коробка конфет. Юрка открыл бутылку и плеснул в стаканы на два пальца.
— Пить будем без тостов, но с интересом, — улыбнувшись, заявил он.
— С каким интересом? — вернула улыбку Светлана.
— Да вот Илья по дороге рассказал мне очень занимательную историю. Я сначала решил, что наш поэт слегка загулял, а теперь придумал сказку, чтобы к нему не приставали с расспросами. Что возьмешь с шизофреника, которому привиделось невесть что — пожалеют и забудут.
Но после его фокуса с мороженым даже не знаю, что думать.
— Какой там фокус! Ну, попросил Илья в магазине мороженое потверже, оно и не подтаяло. Тоже мне фокус. — Светлана насмешливо сверкнула глазами.
— Да нет! — Юрка задумчиво поглядывал на меня. — Я видел, какое мороженое он вынес из магазина, и когда ехали до дома — держал пакет на весу между ног да все поглаживал, боялся джинсы закапать. И при этом он еще что?то бормотал. А ты взять в руки его не смогла — холодно.
Я сидел молча. Только сейчас до меня дошло, что это я сам сделал с этим треклятым пакетом что?то такое, от чего он замерз. Только что? И как?
— Вообще, — продолжал, не торопясь, Юрка, — судя по его рассказу, наш Илюха последние пять дней активно упражнялся в фехтовании на мечах и разных колдовских штучках.
— Ты же мне сказал, что он уехал в Нижний на похороны. Помнишь, когда звонил прошлый раз, — Светка была заинтригована.
— За что купил, за то продал. Он сам мне заявил это по телефону во вторник. А теперь утверждает, что не помнит, где и с кем был эти пять дней. Вернее, помнит, но такое, во что и поверить?то невозможно.
Они замолчали и уставились на меня. А что я мог им сказать, кроме того, что я уже рассказал Юрке? Я молчал. Юрик снова задумчиво почесал свой нос, а Светлана, отхлебнув глоток вина, обиженным голосом спросила: