— Раз все в сборе, слушайте…
И я подробно, стараясь не упустить ни одной важной детали, поведал моим друзьям о знакомстве со странным Странником, о беседе с ним и, самое главное, о подслушанном и подсмотренном разговоре между Красным Магистром и Арком из Холма.
Когда я закончил, Ванька деловито спрыгнул с моих колен, подбежал к раскрытому окну и выпрыгнул на улицу. Леди, помолчав, задумчиво произнесла:
— Значит, Арк знает, что Алый Вепрь бродит по стране, и придумал способ, как тебя разыскать. Что скажешь, Вепрь?Илья?
— Первое, что я тебе скажу, это то, что я теперь шагу не сделаю без тебя и Ваньки, и без своего арсенала, — ответил я, застегивая пояс и цепляя к нему ножны с Поющим. — Жалко, что Ванька куда?то умотал.
— За него не беспокойся, он, когда надо, будет на месте, — успокоила меня Леди. — Если ты не хочешь завтракать, я предлагаю прогуляться по городу, посмотреть достопримечательности.
Я согласно кивнул и, еще раз бегло осмотрев комнату, направился к двери.
Внизу, в ресторанном зале, было пусто и тихо. Мой вчерашний кабинет тоже был пуст, Странник уже ушел, а может быть, его, как и меня, перетащили в какую?нибудь постель. Однако хозяин по?прежнему маячил за стойкой, разглядывая витрину с напитками и что?то записывая в маленький блокнотик. Увидев меня, он повернулся ко мне всем телом и медленно поклонился.
— Господин завтракать не будет, — утвердительно пробасил он.
— Нет, спасибо, — ответил я и, подойдя к стойке, положил на нее грубо ограненный рубин.
— Вы не могли бы оценить эту штучку и, оставив себе то, что вам причитается, обменять ее на монеты? — спросил я.
Хозяин спокойно взял камень, положил на свою широкую с длинными пальцами ладонь и покатал его по ней, внимательно рассматривая багровые отблески. Затем аккуратно зажал камень в пальцах и, прижмурив один глаз, посмотрел сквозь него на свет. После этого он опять положил камень на ладонь и со всего размаху опустил ладонь на каменную плиту стойки. Убрав ладонь, он ещё раз внимательно посмотрел на камень и, подняв голову, сказал:
— Могу предложить за него двенадцать желтяков, и мы будем в расчете за все время твоего пребывания у меня, господин.
— Хорошо, — согласился я. — Только один желтяк разменяешь на серебро.
Бармалей выдвинул денежный ящик и смахнул в него камень. Затем отсчитал одиннадцать небольших золотых монеток, горсточку серебра и, достав два кожаных мешочка, затягивающихся сверху ремешком, ссыпал в них монеты и пододвинул ко мне.
Я взял мешочки и, достав одну из золотых монет, поднес ее к глазам.
— Ты совершил весьма неплохую сделку, — произнесла Леди. — Это монеты Великого Магистра. Ходят по всему миру.
На одной стороне монеты была изображена поднятая рука, в которой изливалась молния, на другой — веревочная петля с выбитой под ней надписью: «За все воздастся». Опустив монету обратно в кошель, я спрятал оба мешочка в карманы штанов и молча двинулся к выходу.
За дверью меня встретила вчерашняя площадь. Чисто вымытая, сверкающая каждым своим камнем в свете солнца, едва приподнявшегося над невысокими крышами. Фонтан не работал, а стоявшая в нем вода серебрилась рябью под неощутимым утренним ветерком. Утренняя прохлада прогнала последние остатки сна, и я снова отчетливо вспомнил все, что мне показал Странник в своем необычном телевизоре. Не верить увиденному у меня не было причин.
— Ну что ж, Леди, куда мы направимся? — спросил я, отгоняя навязчивое видение Красного Магистра.
— Сначала мы направимся на конюшню и проведаем Ворона. Ведь без хозяйского глаза он запаршивеет, — весело ответила Леди. — А затем мы пойдем на рынок. Это место должно представлять для нас известный интерес.
— И куда же нам рулить?
— Рули налево в переулок, там есть калитка.
Я развернулся и направился в указанном направлении. Едва свернув за угол, я наткнулся на Лаэрту, которая в желтеньком шелковом платьице и неизменном белом фартучке, похоже, торопилась домой. Мы отскочили друг от друга и мгновенно оба покраснели.
Мы отскочили друг от друга и мгновенно оба покраснели. Она легко присела в поклоне и тихо пробормотала:
— Господин…
Я собрался с духом и, взяв ее за руку, заглянул ей в глаза.
— Фея, я очень тебе благодарен за твою ночную помощь, но пообещай, что ты никогда больше не будешь перетаскивать голых мужиков и называть меня «господин».
Она в ужасе подняла наполненные слезами глаза и прошептала:
— Откуда ты знаешь?
— Разве это важно? — улыбнулся я онемевшими губами, не выпуская ее руки.
Она в ответ тоже заулыбалась сквозь слезы.
— Хорошо. Я обещаю… Илюша, что никогда не буду перетаскивать никаких голых мужиков… Ну может быть, тебя.
Я наклонился и поцеловал ей руку. Она быстро выдернула свою ладошку и, мелькнув желтой юбкой, скрылась за углом. А я остался стоять с открытым ртом и ощущением теплоты ее ладошки в своей руке.
Из этого остолбенелого состояния меня вывела, конечно, Леди.
— Илья, ты как?нибудь уж определись, в какую сторону будешь переставлять ноги. К Ворону или за своей феей. Или ты решил весь день здесь простоять?
Я тряхнул головой, вздохнул и зашагал в сторону конюшни.
В переулке, почти под окнами нашей комнаты, в глухом заборе напротив гостиницы была врезана маленькая калитка. Когда я толкнул ее, она, противно взвизгнув, отворилась, и за ней открылся довольно просторный двор, в глубине которого располагалась конюшня. Большие распахнутые ворота выводили со двора на противоположную улицу. Подозвав замызганного паренька, подгребавшего по двору катыши конского навоза, я спросил, где разместили моего боевого коня. Тот, раскрыв рот, как будто ему трудно было дышать, помолчал, а затем, бросив свою лопату, выразил желание «самолично проводить господина к его коню» и тут же исчез в холодном полумраке конюшни. Я быстро последовал за ним и чуть было не наткнулся на крошечное существо, одетое в яркую желтую курточку и алые бриджи жокея, с грязными до черноты босыми ногами, весьма напоминавшими копыта, и гладко причесанной головой, которую венчал шикарный вороной «конский» хвост, спускавшийся почти до чисто выметенного пола.