— Какая она хозяйка — я не знаю, я с ней знаком всего несколько часов, но она прекрасна и способна видеть домовых.
— Вот она — молодежь! Знакомы всего ничего — и уже под венец! — Вдруг он вскинул голову и воскликнул: — Как это она может нас видеть! Нас никто не может видеть, если у него дара нет!
— Вот и выходит, что у нее дар есть.
— А какой дар? Ты выспроси, какой дар, а то сам намучаешься и мне житья не будет! И так сплошные неприятности, так хозяин ведьму в дом ведет!
— Какая она тебе ведьма!… — возмутился я и тут же, спохватившись, поинтересовался: — Что ты все о каких?то неприятностях толкуешь, что случилось?
— И?и?х, Илюха, горе у нас! — вдруг завопил Егорыч тоненьким голоском. — Каргорушка мой пропал! Такой сообразительный каргорушечка, такой умненький, такой ловкенький. Как же мы жить?то теперь станем!
— Какой каргорушка? Объясни ты толком. Где он мог пропасть?
Он уставился на меня своими небесными глазенками в полном отчаянии.
— Каргорушечка, помощник мой. Серенький такой, небольшой, на котика похож. Ну ты что, никогда не встречал такого дымчатого, серенького котика. Он все время сереньким котиком прикидывался!
Я задумчиво потер скулу. А ведь действительно, я частенько на лестнице видел небольшого дымчатого кота, опасливо жавшегося к стене при приближении людей или молнией мелькавшего сквозь чуть приоткрытую дверь парадного.
— По?моему, я видел такого кота. Подожди, еще сегодня утром он в парадном мелькал!
— Сегодня?… — Егорыч перестал подвывать, и глазки его заблестели. — Ты точно помнишь, что сегодня его видел?
— Его или не его, не знаю, а небольшого дымчатого кота я утром точно в подъезде видел, — твердо ответил я.
Узнав, что его каргоруша, похоже, цел и невредим, Егорыч сразу успокоился.
— Ну, значит, чего?то надыбал. Значит, чего?то притащит. А то, поди ж ты, неделю домой не приходит. Поневоле заволнуешься. Уж больно ловок каргорушка?то! — и он восхищенно покрутил носом. — Медок?то он достал!
— Как это — он достал, — опешил я. — Я думал, это остатки того, что я покупал.
— И?и?и, вспомнил! Тот?то мы давно уже съели. Ты ж все собирался съездить, да все тебе некогда. А каргорушка враз меду достал. А то как же мы без меду! Сахар?то твой — тьфу! — Он яро плюнул на кухонный линолеум.
— И где же это он меду достал? — спросил я с подозрением, хотя уже догадывался, где этот, незнакомый мне, каргорушка мог раздобыть меду. Но мне хотелось, чтобы Егорыч подтвердил мои подозрения.
Тот колко взглянул на меня и уклончиво так ответил:
— Где достал — не наше дело. Должность у него такая — в дом припасы тащить. Чтоб в доме припасы, значит, были. Он свою должность очень хорошо знает и исполняет. Как исполняет — не наше дело!
— Очень даже наше дело! — повысил я голос. — Этот твой каргорушка приворовывает, а ты его покрываешь!
— Глупый ты, Илюха, как я погляжу. Как есть, вьюноша неразумный. Ну подумай сам, как каргоруша может воровать? Он же — кар?го?ру?ша! — по слогам произнес Егорыч. — Воровать может только человек, потому как берет то, что другому человеку принадлежит, а каргоруша никогда не берет то, что другому каргоруше или, допустим, домовому принадлежит.
Значит, он и не ворует.
— Значит, если этот каргоруша берет то, что принадлежит другому человеку, то он не ворует?
— Конечно, нет! Он выполняет свои обязанности. А иначе кому же он нужен?
— Ну, Егорыч! Ну и логика у тебя!
— Нет у меня никакой логики, и никогда не было, и не знаю я, как она даже и выглядит. В руках ни разу не держал! А ты, хозяин… — слово «хозяин» он произнес с некоторой, весьма явственной издевкой, — …не лезь не в свое дело. И не мешай нам наше делать. Вот так. Ишь, в чужой?то монастырь со своим уставом… — Домовой явно рассердился и опять расстроился.
Немного поразмышляв, я решил, что в принципе Егорыч прав. Ну что, собственно говоря, я лезу со своими моральными устоями к маленькому народцу? Я что, переучивать их буду? Поэтому, помолчав, я примиряюще пробормотал:
— Ладно, Егорыч, ты не обижайся. Я сегодня и соображаю не очень хорошо, день тяжелый был. Ну и сам понимаешь, первое свидание, влюбился я.
Он посмотрел на меня подобревшим взглядом, но заговорил сурово, словно с непослушным ребенком:
— Это нехорошо, что ты соображаешь плохо. Сегодня ты должен соображать особенно хорошо. Подумаешь, влюбился, тебе давно пора влюбиться. Голову?то зачем терять?
Снова ему удалось меня заинтересовать.
— Это почему же именно сегодня мне надо особенно хорошо соображать? Сегодня что — ночь загадок? Так кто загадки загадывать будет? — Я довольно заулыбался.
Гаврила Егорыч сокрушенно покачал головой и, не отвечая на мои вопросы, скомандовал:
— Давай допивай свой чай да спать укладывайся. А то время уже скоро двенадцать, а тебе еще заснуть надо.
— Подожди, Гаврила Егорыч. Ответь мне на один, мучающий меня вопрос: как вообще домовые в домах поселяются? Вас же, я так понимаю, не так уж много.
— Как поселяются, как поселяются… — недовольно проворчал Егорыч. — По?разному поселяются. Может хозяин, например, сам себе домового вырастить, только это совсем не каждый сумеет. — Он бросил на меня взгляд исподлобья. — Ты, например, не сумеешь.