Конечно же, я опять вооружился букетом — являться к девушке без цветов я считал вульгарным. На этот раз мне приглянулись белые лилии в окружении какой?то немыслимо зеленой, пушистой травы.
Когда я вошел со своим букетом в ресторан, стоявший в дверях дяденька?охранник разинул рот, выпучил глаза и ничего не смог произнести. Я прошествовал в маленький зал — и не увидел Людмилы. Прыщеватый молодой человек в черной паре и с подносом на мой корректный вопрос, где находится самая красивая девушка на свете, недоуменно оглядел меня и заявил, что покамест с такой не знаком.
Прыщеватый молодой человек в черной паре и с подносом на мой корректный вопрос, где находится самая красивая девушка на свете, недоуменно оглядел меня и заявил, что покамест с такой не знаком.
— Как?… — удивился я. — Вы работаете вместе с ней в одной забегаловке и до сих пор не знакомы? Дорогой мой, вы что, глаза дома забыли? Я спрашиваю, где Людмила? — Не правда ли, я был изысканно вежлив? Но этот странный тип вдруг ухмыльнулся и, повернувшись в сторону дверей, ведущих, как я понял, на кухню, заорал:
— Ледышка, тут к тебе тип чокнутый пожаловал!
Я ласково взял его за рукав и прошептал ему на ухо:
— Любезный, меня ты можешь называть, как тебе заблагорассудится — мне на твою лексику глубоко наплевать. Но если я еще раз услышу, что ты называешь Людмилу ледышкой, я превращу тебя в жабу и помещу в самое гнилое болото. Понял?…
Видимо, моя умопомрачительно элегантная фраза сразила это прыщавое создание наповал, потому что он молча выпучил глаза и энергично закивал головой.
— А теперь позови ее еще раз. Только правильно и с надлежащим почтением произноси ее имя. Ну!…
Он откашлялся и еле слышно прошептал:
— Людмила, к тебе пришли.
И тут же моя белокурая сказка появилась из дверей. Вот что значит культура общения!
Увидев меня, она поспешила навстречу и испуганно спросила:
— Илюшка, ты почему так рано? Что?то случилось?
— Да… — ответил я трагическим тоном. — Произошла ужасная вещь. Я настолько соскучился, что был не в силах выдержать еще четыре часа разлуки и отпросился с работы, чтобы немедленно тебя увидеть! А вы, молодой человек, — повернулся я к Людмилиному сослуживцу, — можете быть свободны. И закройте рот, я установил наличие в этом зале мух, так что вы рискуете…
Он со стуком захлопнул челюсти, поморгал глазами и отправился по своим делам. Я снова повернулся к Людмиле.
Она улыбнулась своей очаровательной улыбкой и, покачав головой, сказала:
— Болтун ты, Илюшка! Смотри, человека напугал. Ну, что ты ему такое сказал?
— Докладываю! Я обещал превратить его в жабу и сослать в самое гнилое болото Новгородской области, если он еще раз назовет тебя ледышкой. А он знает, что я свои обещания на ветер не бросаю!
— Ну знаешь, — рассмеялась она, — меня пол?Москвы ледышкой называют, а некоторые вообще дразнят белой и холодной. Что ж ты, всех в жаб обращать будешь?
— Да, — задумчиво протянул я, — работа, похоже, предстоит большая. Но что делать, новгородские болота должны быть населены! — и я протянул ей букет.
— В знак чего? — взяв цветы, спросила она.
— В знак всего, — торжественно заявил я и тут же сменил тон. — Людмилушка, ты не сможешь отпроситься? Понимаешь, меня сегодня на девять часов к одному страшному деду на ковер вызвали. Если ты только в шесть освободишься, я даже как следует поговорить с тобой не смогу. А мне необходимо сказать тебе нечто ну чрезвычайно важное! Отпросись, а?
Она очень серьезно посмотрела мне в глаза и, бросив «Подожди секунду…», быстро пошла из зала. Я отодвинул от стола ближайший стул и уселся. Из?за чуть раскрытых дверей меня рассматривали три девушки, о чем?то шепчась и пересмеиваясь. Я сразу вспомнил фонтан возле гостиницы в славном городке Мох.
Через несколько минут Людмила появилась в зале со своим букетом, но уже без фартучка и, подбежав ко мне, сказала:
— Все, я свободна. Мы можем идти.
И мы пошли гулять.
Я плохо помню, где, по каким улицам мы бродили, о чем разговаривали. Мы оказались на набережной и прокатились на речном трамвайчике, при этом я что?то оживленно рассказывал о строительстве стен Московского Кремля, при сооружении которых были якобы использованы разработки Леонардо да Винчи.
Мы перекусили в новом в то время для Москвы «Макдоналдсе». Я шел, плыл, ехал и неотрывно смотрел в это милое лицо, на эти чудные белокурые волосы, на тонкие, изящные, слегка загорелые руки и, казалось, черпал силы и спокойную сосредоточенность, необходимые мне для предстоящей вечером встречи.
Я все никак не мог перейти к тому главному, для чего ушел сам и увел с работы Людмилу, и моя нерешительность все больше и больше беспокоила меня. Но, очевидно, Людмила почувствовала мое неспокойное, тревожное состояние и неожиданно пришла мне на помощь. Когда мы уже подошли к ее дому и настала пора прощаться, она положила руку мне на плечо и ласково, но очень серьезно спросила:
— Ты очень тревожишься по поводу этой твоей встречи? Это что, действительно так опасно?
Я улыбнулся и попытался ее успокоить:
— Да нет, я не думаю. Гораздо больше меня волнует сейчас другое. Мне очень надо открыть тебе одну тайну, а я не знаю, как это сделать, чтобы тебя не испугать… Ну и как ты… И главное — как ты потом поступишь…