И наконец, самое главное из того, что рассказала Леди. Пришлец — это человек, потерявший себя. Обычный, ничем не примечательный человек в одно мгновение забывает все, что знал и умел. Забывает все и навсегда. Он начинает называть себя другим именем, рассказывает о себе небывалые вещи, называет несуществующие города и деревни, неизвестные ремесла и предметы.
Но самое главное, он с невиданной скоростью начинает овладевать магией стихий и, как правило, использует ее исключительно в личных корыстных целях. Он становится страшным бедствием для Мира. Большинство войн, прогремевших в Мире и унесших множество жизней, было развязано пришлецами, которых не удалось вовремя опознать и уничтожить. К счастью, опознать пришлеца достаточно просто. У него — «кошачий зрачок». Поэтому Леди так удивилась, увидав, что у меня зрачки обычные.
Явление это было достаточно редким, случавшимся не чаще одного?двух раз в столетие, но чрезвычайно запоминающимся. Даже если пришлеца сразу раскрывали, а в первые часы он был практически беспомощен, его казнь становилась событием, о котором помнили несколько поколений.
Пришлецом никогда не становился полный маг, а тем более магистр. Очень редко в пришлеца оборачивался ученик. Никто никогда не слышал, чтобы пришлецы просто и мирно уходили. Их всегда уничтожали.
— Если кто?то и способен вернуть тебя в твой мир, — тихо сказала мне Леди, — то только один из магистров с помощью Долгой Книги. И то не наверняка. Где они находятся и как их найти, я не знаю. Тысячи людей за всю жизнь ни разу не встречали магистра и только рады этому.
Когда она закончила свой рассказ, было далеко за полночь. На меня навалилась теплая беззвучная ночь. Ушел еще один повешенный, но я лишь мельком обратил на это внимание. В голове было тихо и пусто. Полная безысходность. Я закрыл глаза и заснул.
2. Сбор
…Если Вам нравится спать на открытом воздухе, старайтесь этого не делать на голой земле в незнакомом месте. Обязательно подстелите лапник, ветки, походный матрасик и тепло оденьтесь. Иначе Вам продует поясницу или за шиворот заползут неприятные насекомые, и Вы после такого сна не будете чувствовать себя отдохнувшим…
Утро было чудесное. Солнце только показалось над горизонтом, чистое и высокое небо дышало прохладой. Ни туман, ни облака не застилали его чистой сапфировой синевы. Ночная тоска растаяла без следа, но в груди было как?то пусто и тревожно. Виселица тоже опустела. Обрывки веревок сиротливо покачивались под утренним ветерком.
Леди рядом не было. «Ну вот, — подумал я, — все разбежались от несчастного пришлеца. Где моя зверская магия? Ну держитесь, щас буду колдовать!»
Судя по внутреннему состоянию, я все?таки пришел в себя. Теперь нужно решить, что делать дальше. Программа максимум — искать магистра. Программа минимум — позавтракать.
И как бы в ответ на мои мысли до меня донеслось:
— Завтракать, завтракать…
В траве яркой денежкой замелькала золотая шкурка. Я опустился на одно колено и протянул к земле руку. Леди быстро скользнула мне на плечо.
— Пошли. Надо привести тебя в порядок и позавтракать.
Меня развернуло на месте и мои ноги пришли в движение. Поскольку ногами управлял явно не я, мое тело раскачивалось и едва не падало. Я сразу вспомнил уходивших висельников, и мне стало жутко.
— Стой! — заорал я.
Мои ноги остановились, и я едва не грохнулся носом в траву.
— У тебя здесь остались неоконченные дела?
— Да! Во?первых, надо собрать личные вещи! Во?вторых, если ты сообщишь, куда мы направляемся, я смогу переставлять свои ноги сам!
— Гм, пожалуй, ты прав.
Меня сразу же отпустило, и от неожиданности я сел.
— Ну что ты! Зарядкой решил заняться? Первое упражнение — приседания. И раз, и два.
Меня подкинуло вверх, и я выпрямился.
— Ты так и будешь меня таскать? — уже спокойнее спросил я.
— Дела надо делать поутру. Торопись.
«Тоже мне, Винни?Пух», — мелькнуло у меня в голове.
— Кто такой Винни?Пух?
— Читать чужие мысли некрасиво. Воспитанные леди так не поступают.
Воспитанные леди так не поступают.
— Так ты не вслух говоришь. Как же мне отличить, когда ты говоришь, а когда думаешь?
— Ты хочешь сказать, что мои мысли будут слышать все?
— Раз слышу я, скорее всего услышат и другие.
Надо было срочно придумывать какой?нибудь блок или фильтр. Я усмехнулся и, вспомнив старый роман Беляева, представил у себя на голове клетку нашего офисного попугая, от которой тянулся провод, волочившийся по земле. Видение было настолько яркое, что я машинально пощупал голову. Колтун из волос и крови засох окончательно, но раны я не почувствовал. Неужели голова уже зажила? За одну?то ночь.
— Что замолчал? Расскажи, кто такой Винни?Пух.
— Винни?Пух — это такой зверь, медведь, у которого голова набита опилками. Он сказал: кто ходит в гости поутру, тот поступает мудро.
— Видимо, у вас очень мудрый мир, если зверь с набитой опилками головой изрекает такие мысли.
Тут я расхохотался.
— Нет. Это не живой зверь. Это главный герой одной повести. Для детей.
— Повесть для детей? Это что, сказка, которую рассказывает бабушка?
— Нет. Это книга, которую написал один англичанин. Или американец.