Я приблизился к столу, заглянул в разложенные документы и похолодел. Мама родная, это же была святая святых нашего шефа. В маленькую стопку ложились списки потенциальных заказчиков из Сибири и с Дальнего Востока, перечень сотрудничающих с нами федеральных и местных чиновников и суммы выплачиваемых им гонораров, ряд весьма конфиденциальных договоров, принципиальная схема развития агентской сети по всей территории страны и еще несколько документов, столь же секретного содержания. Даже я, находившийся по своему служебному статусу достаточно далеко от финансовой деятельности фирмы, прекрасно понимал, что, если некоторые из этих бумаг обнародовать, нам очень здорово не поздоровится. Да что там — пахло крупным скандалом, а возможно, прокуратурой и судом.
Во вторую, значительно более пухлую стопку, перекладывались документы того же плана, но их можно было назвать сопровождающими. Эти бумаги, конечно, можно было бы восстановить, и они не несли в себе серьезной угрозы для фирмы, однако из их содержания было совершенно ясно, какое продолжение должны были получить намеченные здесь действия.
Разложив бумаги, взломщик вытащил из стола пластиковый конверт и вложил в него тоненькую стопку, остальные бумаги он небрежно сунул обратно в папку. Затем он влез на стол и, достав из своего мешочка какой?то инструмент, начал отворачивать шурупы, удерживающие вентиляционную решетку. Я решил, что он будет уходить через вентиляционный короб, поскольку тот был достаточно широк, но не мог понять, каким образом ему удастся протиснуться в люк — решетка была очень мала. Я вспомнил, что этот воздуховод провели по личному требованию шефа. Корень обожал курить у себя в кабинете вонючие сигары, это было одним из немногих его отступлений от западного образца бизнесмена, но позволяло говорить ему, что он в бизнесе идет своим собственным путем, присущим «русской почве».
Между тем преступник отвернул решетку, но не стал забираться внутрь, а, взяв конверт с документами, аккуратно положил его внутрь короба. Затем он быстро поставил решетку на место и бесшумно спрыгнул со стола. Оглядевшись вокруг, он взял папку с оставшимися документами и, протерев стол рукавом, направился к выходу. Сейф закрыть он и не подумал. Я, естественно, направился за ним, и думать позабыв о каких?то там комнатах отдыха.
На секунду задержавшись перед дверью кабинета, он черной тенью выскользнул в приемную, быстро запер дверь и метнулся к дверям, ведущим в коридор. Здесь он приостановился, прислушался, а затем, приоткрыв дверь, выглянул в коридор и боком протиснулся наружу. Я со своим окном просто проехал сквозь стену. Черный силуэт крался по коридору, прижимаясь к стене. Вот он дошел до поворота на лестничную клетку и, на минуту застыв расплывшейся кляксой на фоне темной стены, скользнул по лестнице вниз.
Мне было интересно, зачем и куда он потащил украденную папку с документами, и через минуту я получил ответ. Мой «черный человек» спустился на второй этаж и, быстро прошмыгнув по коридору, остановился у дверей в зал, занимаемый «творческими работниками» — художниками, текстовиками, иногда музыкантами. Поковыряв секунду своей отмычкой в замке, он скользнул за дверь.
Я снова протаранил стену и увидел, как мой подопечный безошибочно подошел к моему столу, выдвинул средний ящик и, приподняв лежавшие там бумаги, сунул папку под них. Я остолбенел от изумления — на моих глазах из меня делали промышленного шпиона, подлеца и продажную сволочь.
Облагодетельствовав таким образом мое рабочее место, этот «доброхот» аккуратно задвинул ящик и быстро двинулся к выходу. Я не размышляя двинулся за ним.
Он снова проскользнул в коридор и, заперев за собой дверь, двинулся почему?то в сторону коридорного тупика, в котором обычно собирались наши курильщики. Там он дернул обычно забитую старую дверь, ведущую на черную лестницу, и дверь бесшумно открылась. Выйдя на лестничную площадку, он залез на какой?то ящик и, подсвечивая себе узким лучом фонарика, начал копаться в пучке проводов, тянувшихся под потолком. Мне почему?то подумалось, что он восстанавливает отключенную сигнализацию. Наконец он спрыгнул с ящика и, наклонившись, достал из него короткую трубку мобильного телефона. Набрав номер — к сожалению, я несколько растерялся и не сумел уследить за его пальцами, бегавшими по кнопкам, — он приложил трубку к уху и после паузы глухим голосом пробормотал: «Товар на месте, мина заложена, я ухожу».
После этого он выключил телефон и сунул трубку обратно в ящик, а затем начал быстро спускаться по лестнице.
Насколько мне было известно, эта лестница не имела выхода на улицу. Старую железную дверь, через которую во времена монархии ходили дворники, кухарки, молочницы и прочий черный люд, давно сняли, а проем заложили кирпичной кладкой. Но местный ниндзя уверенно перебирал ногами стертые ступеньки, убегая все ниже и ниже. Скоро он оказался в довольно захламленном подвале. Обходя какие?то ящики, мешки, кучи хлама, он приблизился к дальней стене, возле которой из?под куска старой мешковины достал маленький рюкзачок и моток веревки. Не успел я удивиться — это куда же он собирается дальше при помощи веревки уходить? — как парень, успевший закинуть свой рюкзачок за спину, подцепил валявшимся рядом железным прутом чугунную крышку канализационного люка и сдвинул ее в сторону. Под ней на глубине трех?четырех метров можно было рассмотреть тускло поблескивающую грязь на дне коллектора. Парень натянул на голову небольшую шапочку и начал проталкиваться в люк, спускаясь по торчащим из стены железным скобам. Вот его голова скрылась в темном круглом отверстии, но из него тут же показались руки, которые сноровисто сдвинули на место тяжелую чугунную крышку.